с прибившимся к ним чужаком было честным, и этого оказалось достаточным, чтобы его мнение о нас изменилось. – Если камень принимает тебя и ложится под сердцем, то понемногу пускает корни. И когда это происходит, можно брать из него не только чистую красную энергию, но и что-то большее. Вырывая его с корнями, охотники пробиваются на следующие уровни, но и платят за это частью себя. Тем, куда проросли корни, тем, что они унесут с собой.

Получается… Борода в своем случае заплатил за выкинутого в другой мир Бархуса своей болезнью. Интересная мысль, впрочем, довольно старая: любой яд в правильном месте и в правильной дозе может оказаться лекарством. Или способом открыть что-то новое… Не успел я додумать, как почувствовал движение энергии изменения. Это была Пламен, и на этот раз крыса не просто использовала силу камня, она захватила ее со всеми корнями и рванула изо всех сил!

– Ты охренела? – только и успел сказать я, когда глаза крысы полыхнули зеленым, а потом ее окутала чистая энергия сразу двух знаков. Басё, трансформации от набранных во время охоты на пауков каменной пыли. И Мистери, передачи силы – личного знака Пламен.

Крыса ничего не ответила, только собрала всю окутавшую ее энергию, а потом сбросила вниз, создавая чуть в стороне от нас еще одно ущелье. Я оценил получившийся провал – вышло не меньше, чем у меня. И пусть я использовал голые стихии, без концентрации и усиливающих Шагов, все равно. Надо признать, что Пламен, освоившая свой камень изменения совсем недавно, очень сильна.

– Чего ты хотела добиться? – я смотрел на крысу уже спокойнее.

Почему-то в момент сбора силы я почувствовал в ней какую-то странную решимость. Такая порой рождается в тех, кто отважился на смертельно-опасный подвиг. Или глупость. К счастью, Пламен просто проверяла себя, а мне нужно взять на заметку, что эмоции крыс отличаются от человеческих. Вот и сейчас: Пламен вроде была и открыта, и в то же время часть ее сознания словно существовала в другом мире.

Впрочем, еще оставался вариант, что у крысы просто не получилось задуманное… Я продолжал буравить ее взглядом – невозможность читать мысли вовсе не означала, что я не сумею получить ответы на свои вопросы.

– Хотела кое от чего избавиться, – наконец, вздохнула Пламен и отвела взгляд в сторону.

Я бы не отказался узнать детали, но крыса пока была не готова открывать душу. Да и время с местом сейчас не подходящие. А еще я был не совсем тем человеком, который был нужен Пламен. Борука тоже это понял, а потом быстро подошел к своей шестилапой подруге, рухнул перед ней на колени и прижал к груди.

– Спасибо, что помогла. Что спасла! Что была рядом! – быстро говорил он.

И каждое его слово разбивало повисшее в воздухе напряжение. Местные, которые после экспромта Пламен приготовились к бою не на жизнь, а на смерть, выдохнули. Понимаю их. Сначала наш полет, потом грохот ущелий, которыми я загнал их в угол, резкая встреча и отказ обычно спасавшей защиты. Потом исчезновение Бархуса, устроенный Пламен взрыв – подземные вроде бы и не видели агрессии, но не знали, чего ждать дальше. Я еще раз пробежался по мыслям лысого вожака, проверяя, не упустил ли чего важного и срочного, а потом принял решение.

– Спасибо за возможность помочь моим спутникам, – я еле заметно склонил голову, глядя на подземных. – Мы оставим вас, но…

Они расслабились и напряглись. Опять.

– Ловите, – я напитал один из множества лежащих вокруг камней стихией Обмана. – Если будет нужна помощь, и я буду рядом, то зовите, приду. Но, учтите, не бесплатно.

И снова теплые порывы сменились опасениями. Кажется, мне стоит говорить короче и без лишних интриг, если не планирую устроить подземным нервный срыв.

– Чего ты хочешь? – лысый вожак нарушил молчание. И я был рад, что ему хватило на это силы воли. Пусть и его люди видят, что он может говорить со мной на равных, и мне будет спокойнее, зная, что подземные смогут осознать пользу от наших договоренностей.

– Информации о вашем мире. Так уж получилось, что мы соседи, и нам, чтобы защититься от диких охотников, нужно знать, что они собой представляют. Мы, правда, надеемся устоять в открытом бою, но в любом случае ваш опыт окажется чрезвычайно ценен, – я не стал ничего скрывать, а заодно перешел на привычные термины этого мира. – Так что готовься через пару дней торговаться. Мы не много дадим за знания или помощь, но нам точно не нужна ваша свобода. Так что шанс на хорошую сделку будет.

Я говорил и, раз уж не врал ни единым словом, заодно транслировал свои эмоции лысому вожаку. Тот сначала вздрогнул, когда ощутил первое касание разума, но потом быстро понял, что к чему, и только внимательно прислушивался. К словам, к мыслям, что шли вместе с ними, к себе.

– Я услышал тебя, – он кивнул, а потом сжал руку с протянутым мной камнем. – Мы будем ждать твоих послов, а пока… – он сделал резкий жест стоящему у него за спиной парню. – Возьмите защитные пластины. Они скроют ваши сердца от охотников, и тогда вы, а не они, будете выбирать, когда сражаться.

Теперь пришла уже моя очередь принимать дар. С одной стороны, я уже и так умел прятаться от пауков, а использовать неизвестные артефакты не самое безопасное дело. С другой, почему бы не изучить их.

– Спасибо, – я сжал в руках три позолоченные пластины, заодно проверяя, получается ли вытянуть из них какую-то информацию.

Да, мой личный кусочек мироздания лишился демиурга в лице Зашам, я находился за границей всего привычного мира, но какие-то способности все равно были со мной. Я не мог получить информацию из ничего, призвать новые знания. Но вот соотнести артефакты с тем, что мне уже было известно – вполне. Итак, передо мной было не золото. Какой-то грубый местный металл, сверху – краска, просто для красоты… Нет, как символ связи с каким-то древним мифом. Что еще известно? Необходимость располагать рядом с сердцем? Обязательно. Размеры и форма? Тоже имеют значение, идеальным было бы подстроить под первый слой ауры камня изменения, что скрыт во мне или Пламен. Или под пыль, у которой был свой след, как в случае с бывшим Бородой.

– Держи, – я кинул Боруке его мини-доспех, на ходу подправляя его форму.

Потом призванная мной стихия Света ужарила пластину для Пламен, и я, наконец, принялся за себя. Если с другими мне приходилось полагаться на