Он отходит, и я вижу, как он заговаривает с кем-то еще. Плечи его поникли от усталости, которую чувствую и я. Горе отнимает много сил, а этот человек потерял двух человек против моего одного. Где он берет энергию? Я перевожу взгляд на густую, мягкую траву, и мне приходит в голову мысль: а что, если я прилягу на нее, всего на минутку?

Дэйв встает рядом со мной и обнимает меня за талию, я обессиленно склоняюсь ему на грудь. Когда я говорила Эвану, что едва держусь, я действительно имела это в виду – нервы мои так напряжены, что я вот-вот упаду. То же самое я думала, когда сказала маме, что хочу домой. Внезапно желание уйти становится нестерпимым. Я больше не могу выносить это сборище скорбящих.

– Уходим.

Дэйв показывает другой конец лужайки, где официанты водружают на стол гигантские подносы с едой:

– Но…

– Я не шучу, Дэйв. Я хочу, чтобы ты увез меня отсюда. Сейчас.

Дэйв оглядывается через плечо, вытягивая шею.

– Хорошо, но мама только что ушла искать дамскую комнату, и я не знаю, где Джеймс. – Он оборачивается ко мне и крепко сжимает мою руку. – Держись. Я пошел собирать войска.

– Отлично. Спасибо.

Как только он уходит, кто-то тянет меня за рукав. Не успев взять себя в руки, я оборачиваюсь с перекошенным от злости лицом.

– Ну что еще?

Если этого человека и обидела моя невоспитанность, по нему не скажешь. Он улыбается, белозубая улыбка кажется еще ослепительнее на фоне кожи цвета кофе, в руках у него стакан с чистой минеральной водой.

– «Сан пеллегрино». Вы выглядите так, будто вам не помешает выпить что-нибудь холодное.

– О. – Мне становится неудобно, и я растягиваю рот в некоем подобии извиняющейся улыбки. – Простите, обычно я так себя не веду, но…

Я беру из рук незнакомца стакан с водой и слегка наклоняю в его сторону.

– Спасибо вам. Правда.

– Корбан Хейз, – говорит он. – Я приятель Уилла по тренажерному залу.

Я потягиваю воду, одновременно разглядывая его поверх стакана. То, что этот парень проводит время в тренажерном зале, видно невооруженным глазом. Высокий, подтянутый, черные веревки вен оплетают рельефные мышцы на шоколадных руках. Он из тех парней, которые, подтягиваясь на одной руке, выкрикивают лозунг «питайся чисто, тренируйся по-черному» всем, кто проходит мимо. Уилл занимался спортом, но не был качком. Силовые тренажеры и беговые дорожки являлись неизбежным злом, необходимым только для того, чтобы он мог есть столько буррито, сколько хотел. Насколько близкими друзьями они были?

– Уилл как-то прошелся по мне из-за того, что я не положил снаряды на место, а я в ответ обозвал его занудой. С тех пор мы приятели.

Я невольно улыбаюсь:

– Да, в этом весь Уилл. Он любит порядок.

– Я что хочу сказать. – Выражение лица Корбана становится серьезным, он качает головой. – Я буду скучать по этому парню, который помыкал мной, доставал меня, чтобы я менял свой пароль каждые тридцать дней. Моя компания перешла на пакет безопасности от «Эппсек» в прошлом году, и это была самая чистая, самая быстрая миграция программного обеспечения на нашей памяти. Уилл позаботился об этом и не выставил мне счет за все сверхурочные, которые он потратил на то, чтобы привести все в порядок. Я знаю, что в «Эппсек» все очень сожалели, что он уходит.

Я уже киваю, уже бормочу благодарности за добрые слова, как вдруг до меня доходит смысл последней фразы.

– Что значит уходит?

– На новую работу. Как же называется эта компания? ЭПМ? ТПМ? Что-то в этом роде. Я думал, он летел на этом самолете в Сиэтл, чтобы подписать контракт, разве нет?

Стакан выскальзывает из моих пальцев и с грохотом разбивается о кирпичи. Головы всех присутствующих поворачиваются в мою сторону, я чувствую, как что-то впивается мне в ноги.

Но вместо того чтобы отшатнуться в сторону, Корбан, наоборот, придвигается почти вплотную и стискивает мою руку выше локтя как раз в тот момент, когда я чувствую, что сейчас упаду.

– Держитесь.

Открываю рот, чтобы сказать ему, чтобы он отпустил мою руку, но оказывается, что я не могу вдохнуть.

– Вы в порядке? Вы белая как полотно.

Мои легкие превращаются в камень. Я не могу ни расширить, ни сжать их. Я почти задыхаюсь, перед глазами начинают мелькать черные точки.

– Не могу… дышать…

– Это из-за гипервентиляции. Сюда. – Он увлекает меня к стоящей в тени скамье и усаживает на нее. – Задержите дыхание. Я знаю, это звучит странно, но обещаю, вам поможет. Удерживайте сколько сможете, потом очень медленно выдыхайте через нос.

Он повторяет со мной весь цикл несколько раз, сидя рядом и демонстрируя, как надо надувать щеки на вдохе и выдыхать через ноздри до тех пор, пока мои легкие не расправляются и голова не перестает кружиться.

– Лучше?

Немного. Я киваю.

Он наклоняется и разглядывает мои ноги.

– Если я скажу, что у вас идет кровь, вы опять начнете задыхаться? – Не дожидаясь ответа, он вынимает из кармана пиджака платок в «огурцах» и, присев на корточки, промокает ранки на моей коже. – Не думаю, что порезы глубокие, но, наверное, лучше попросить кого-нибудь обработать их, когда вы вернетесь домой.

Сквозь туман в голове я вижу суетящегося около меня Корбана, собравшуюся вокруг нас толпу, незнакомых людей, смотрящих на меня с любопытством и тревогой. Кто-то снимает с меня туфли и льет ледяную воду мне на лодыжку, но я этого почти не замечаю.

Все это время я ждала, что кто-нибудь скажет мне, что эти несколько последних дней были ошибкой, что Уилл цел и невредим и сейчас находится там, где и должен был быть, – в Орландо. Но конференция оказалась ложью, прикрытием для тягостной правды: он направлялся в Сиэтл, чтобы разрушить наши жизни и начать новую где-то на другом конце страны. Я прикрываю рот ладонью, правда совсем меня добила. У Уилла была причина находиться в том самолете.

А это значит, что у меня больше нет причин надеяться.

Уилл нашел новую работу в Сиэтле?

Должно быть, я произношу это вслух, потому что Корбан поднимает голову и смотрит на меня.

– Вы не знали?

Я округляю глаза.

– Конечно нет. – Я выпаливаю это быстро и зло, будто стрелы выпускаю. – Иначе зачем бы мне разыгрывать весь этот спектакль?

Корбан поднимается с земли и присаживается на скамью рядом со мной, глядя на меня черными как ночь глазами.

– Я не думал, что он не сказал вам. Если вам станет от этого легче, я знаю, что он собирался. Просто ждал подходящего момента.

– И когда бы он настал? Когда я, придя домой, увидела бы, что на доме висит объявление «Продается», а грузчики таскают нашу мебель?