– Мам, я в Москву хочу ехать, поступать.

– Да что ж, тебе здесь места мало? В Москву-то какие же деньги нужны! – всплеснула руками мать.

– О, господи! Да какая разница! Если на что порядочное учиться, так что там, что здесь денег прорва уйдет, так зато там и заработать можно. Или ты хочешь, чтобы твоя дочь гнила в этой дыре?

Елена, конечно же, не хотела. Катя уехала, и через два месяца пришло радостное письмо, что дочь поступила в московский экономический вуз. Елена от радости сама не своя носилась. Всем знакомым тыкала в глаза это письмо – а моя-то!… Правда, денег на учебу уходило много. И на содержание дочери тоже. Ну так ведь Елена неплохо получала. Много ли ей надо одной? А Катеньке и одеться, и покушать, и так, кое-какие безделушки… Елена только что получила письмо, где Катерина сообщала, что удачно закончила семестр. Елена Адамовна в этот день возвращалась с работы домой. Ее автобус не ходил в этот день, уж неизвестно, что там с ним произошло, пришлось ехать с пересадками, и вдруг мать в переполненном автобусе увидела свою Катюшу! Вот она была, совсем рядом, сидела в соседнем ряду! Елена подскочила и, не сдерживаясь, закричала на весь салон:

– Катенька! Доченька! А что ж ты домой не заехала?! Поехали вместе!! Вот радость-то!!

И услышала холодное:

– Женщина, вы меня с кем-то спутали.

– Катюша! Да ты что?! С кем же я тебя спутаю! Девочка моя, что с тобой?! – кинулась Елена с объятиями.

– Женщина, ведите себя прилично, – оттолкнула ее Катя и на следующей остановке вышла.

А потом… потом Елена ее больше никогда не видела. Это было год назад, и ошибиться она не могла. Елена даже отчетливо видела маленькие часики на руке Катерины, это были ее часики – маленькие, золотые, единственное, что осталось от покойной матери. Лена подарила их дочери на шестнадцатилетие.

– Вот и все, – устало проговорила Сватова. – Я ее даже не искала. Зачем? Деньги посылаю регулярно, а вот писем от Кати больше не приходило ни разу. Потом-то я сообразила, посмотрела на штампы старых конвертов – московской отметки не было ни на одном.

Клавдия утирала платком мокрое от слез лицо и смачно хлюпала багровым носом.

– Мы… мы поедем… – проговорила она. У нее больше не хватало наглости терзать эту бедную женщину.

Всю дорогу Жора ругал Катерину отдельно и всех баб оптом. Клавдия только еще пуще заливалась слезами, и к тому моменту, когда они подъехали к дому, лицо ее напоминало мясистый помидор. Клавдия решила прогуляться по улице, чтобы успокоились нервы. Если честно, то хотелось, чтобы Жора кинулся ее утешать и топтался бы рядом, это было бы так романтично, но парень, едва лишь пассажирка вылезла из салона, газанул изо всех сил, и машина в одно мгновение скрылась из виду. Клавдия прошлась мимо знакомых ларьков. Здесь ее все знали, она была постоянной покупательницей, и многие даже давали ей в долг, если не хватало мелочи. Вот и сейчас, увидев размоченную физиономию почтенной дамы, какая-то торговка газированными напитками подскочила к ней и сунула в руки бутылочку пепси.

– Женщина, выпейте, деньги потом принесете.

Клавдия уже хотела было пригубить, но не вовремя увидела свое отражение в зеркальном окне неизвестной машины. Отражение было каким-то уж чересчур безобразным, напоминало бесформенную тучу, и Клавдия пить не стала. Аккуратненько поставила бутылочку в урну, чтобы не увидела сердобольная торговка. Домой матрона не торопилась, чего она там не видела? Опять Кака будет страдать с перепоя, а ей придется таскать ему лекарства. Гораздо лучше было ходить вот так и думать о прекрасном. Например, о Жоре. Как же решительно он взял сегодня ситуацию под контроль! А как он говорит! Голос тихий, но настойчивый. Вон и Елена эта моментально прекратила чашками кидаться…

Ой, точно, она же попала ей прямо в щеку! Так вот почему у Клавдии перекосило правую сторону! Вот и помогай после этого людям. Ну ладно, хоть буянка потом рассказала, что такое из себя представляет эта Белкина. Да уж, пришли за ответом, а унесли еще целый куль вопросов. Почему Белкина уехала от приемной матери? Ясно, ей так было удобней – и денежки получала, и контроля никакого… Так, но ведь Елена говорила, что к учебе девчонку не тянуло, а они с Какой выяснили, что девчонка все же училась в институте. Правда, не в московском. А как эта пигалица выкачивала из матери деньги! Вопрос о морали отпадает. Сейчас не время заламывать руки и вопрошать, как же она могла! Могла. Интересно другое – зачем Белкина выставляла свою мать проституткой и еще приплела отца-вора? Можно было бы понять, если девочка напридумывала себе папу-губернатора и маму – народную артистку, но алкоголиков-то зачем? Неясно. И еще из головы не выходила убитая белокурая девчонка в парке, под кустом…

Клавдия Сидоровна увидела мужа еще на подходах к дому. Он торчал в форточке и, завидев ее, завопил срывающимся фальцетом:

– Клава-а-а!! Клав, срочно беги домой!!

Первое, что пришло на ум напуганной женщине, – разбился аквариум и несчастные, беззащитные рыбки валяются по всему ковру. Конечно, те, что не успели попасть в розовую пасть Тимки. Подобрав цветастую ситцевую юбку, Клавдия запрыгала через две ступеньки по лестнице.

– Скажи мне, несчастье мое, что у нас на этот раз?!

– Клава! Признавайся, куда ты дела печенье из моего кармана?!

– О господи, – еле отдышалась жена. – Стоило так голосить. Ну конечно же, я его съела, ты же его мне нес?

Акакий вытянул шею и некрасиво икнул.

– Клава, это печенье было отравлено. Я специально и лупу принес, чтобы получше его рассмотреть… сколько раз повторять, чтобы ты не шарила по моим карманам!!! – вдруг взорвался супруг.

– Подожди, Кака, а лупа для чего? Ты собирался разглядывать через нее яд?

– Не твое дело! Да, собирался! Надо же как-то проводить расследование, ты же совсем ни о чем не думаешь!!

Как уже давно известно, лучшая защита – нападение. Это Акакий успел уяснить и теперь вываливал на голову жены все, что приходило в его голову.

– Что ты так нервничаешь, ты волнуешься за мое здоровье, Кака? – расплылась в улыбке супруга. – Не переживай, видимо, яда было недостаточно…

– Да уж, чтобы на тебя подействовало, тебе надо было слопать целый фургон этого самого печенья, – бормотнул Акакий.

– А может быть, Белкина вовсе и не печеньем отравилась.

– А чем? Синим башмаком? Она только печенье ела.

– Во-первых, при чем здесь башмак? А во-вторых, надо позвонить в клинику и узнать, можно ли посещать больную, потом прийти к ней и все выяснить. Вполне возможно, что девчонка пихала в рот и еще что-нибудь, не будет же она о всякой мелочи докладывать подругам, – вполне разумно высказалась Клавдия Сидоровна. – Давай, не теряй времени, иди названивай, а я пока рыбок покормлю. Ути мои пусеньки… Червячков им хочется… – засюсюкала она уже возле аквариума.

– Из-за твоей выходки я сегодня пропустил рабочий день! Что за манера – закрывать живого человека на замок? И еще… ты не брала у меня из брюк деньги? – спросил Акакий, нерешительно переминаясь с ноги на ногу возле жены.