– Ладно, можно добраться до продуктового этажа и купить хот-доги, бекон, хлеб и…

– Сара, нам не нужно все это барахло. – Он глядел на спальный мешок и буквально фыркнул от отвращения. – У нас мало денег, так что я скажу вам, на что не нужно тратить баксы.

– Ах вот как? Замечательно! – И она закатила глаза.

– Я прекрасно вижу в темноте – фонарики нам ни к чему. Бактерицидный лейкопластырь в аптечке тоже на фиг не нужен. И я лучше буду есть собственное дерьмо, чем прикоснусь к этим обезвоженным говяжьим стейкам.

– Фи, какой вы грубый, – фыркнула она. – А обо мне вы забыли? Я не вижу в темноте и не умею охотиться ради пропитания. И мне хотелось бы, чтобы ночью мне было тепло.

– Почему бы вам не поручить это мне? – с вожделением спросил он.

– Почему бы вам не трахнуть самого себя?

Дерик скис.

– Ах, Сара, но ведь я обязан опекать вас. Вам не понадобится вся эта ерунда.

– Ну… – Она еще кое-что вычеркнула из списка. – Знаете, я ценю, что вы свернули свой план «Убить Сару», правда ценю. Но если мне придется проехать через всю страну с незнакомцем, который одержим манией убийства, вы не ослышались, я сказала «одержим манией» убийства, не раздувайтесь, как кобра, и не злитесь, – значит, я должна сама о себе позаботиться. Что я и делала всю жизнь. Если вы не возражаете. – «И даже если ты возражаешь, жеребчик», – мысленно добавила она.

– Речуга была что надо, – отметил он с восхищением.

– Да замолчите же вы. И возьмите эту прыскалку от комаров.

– Ой! Вы ведь не собираетесь этим прыскаться, а?

– Нет, я собираюсь подслащивать этим кофе. Берите, и все тут, – потребовала она, уже выбившись из сил.

Какой долгий день. Какой жутко долгий день!

– Вам нужны кристаллическая соль и свежий молотый перец? И ванильные палочки? – воскликнул Дерик. – А я решил, что мы с этим покончили!

– Покончили, но от некоторых вещей я не собираюсь отказываться. Кажется, до сих пор я вела себя очень хорошо, да? Вы перевернули всю мою жизнь, но я молчала. Рассматривайте это как возможность внести в нашу жизнь что-то домашнее, пока мы будем в дороге.

– Я рассматриваю это как совершенно напрасную трату денег и места.

– Да, человек с ограниченным воображением, – согласилась она, – и неумением стряпать вполне может иметь такое мнение.

Он понюхал банку с ванильными стручками и бросил ее в тележку.

– К вашему сведению, солнышко, я прекрасно готовлю, но в походе все это вовсе не нужно. Не говоря уже о том, что пряности из Мексики, а не с Мадагаскара, так что вас к тому же еще и обули.

– Скажите это после того, как попробуете мое какао, приготовленное на костре.

– Конечно, скажу. И сколько у нас осталось денег?

– Хватит, чтобы купить яйца, – бросила она, направляясь в молочный отдел. – Будьте хорошим мальчиком и сбегайте за сыром, ладно?

– Я делаю вид, что вы этого не говорили, – заявил он, скрещивая руки на груди.

– Вы просто обезумели, потому что мы пропустили полки с сухим кормом.

– Сара, ради бога… если вы не перестанете отпускать ваши дурацкие шутки и сию же минуту не прекратите… – Он пошел за ней, буквально ломая руки, и она скрыла улыбку.

Приятно одержать верх – пусть даже ненадолго.

Ехать через всю страну и ночевать под открытым небом с оборотнем… да, вот это приключение.

– Значит, вы хотите остановиться?

– Не возражаю.

– Я не спрашиваю, возражаете ли вы. Я спросила…

– Поскольку я сижу рядом с вами, – сказал он, стараясь не огрызаться, – я типа должен поддерживать разговор. Слушайте, я ведь могу всю ночь. Вести, – добавил он, когда она покраснела, – я могу вести машину всю ночь. Если хотите, устройтесь сзади, ложитесь спать.

– Но мы купили все, что нужно для лагеря.

– Мы? Это вы все купили.

– Ну да. А сейчас, – она бросила взгляд на часы, – половина девятого. Мы можем остановиться и немного поспать.

– И сделать себе бутерброды?

– Что? – воскликнула она. – Мы же только что истратили двадцать баксов в «Макдоналдсе»!

– О, бигмаки, – насмешливо проговорил он. – Они больше похожи на закуску, чем на нормальную еду.

– Неужели? – ледяным тоном переспросила она. – Если мне не изменяет память, кто-то требовал остановиться, чтобы получить какую-то ерунду в «Хеппи мил».

– Это для детеныша моего друга. – Он пытался не подвывать. – Во всяком случае, я не виноват. Эта штука не насыщает. Через полчаса…

– Прошло двадцать минут.

– …снова хочется есть.

Сара хлопнула себя по лбу – смотреть на это было больно: на коже осталась красная отметина. Он едва удержался, чтобы не поцеловать эту отметину.

– Ладно, ладно. Итак, мы останавливаемся, едим и ложимся спать. Ненадолго. Все же мы уже не в Калифорнии. Я хочу сказать, что мы за короткий срок проехали довольно много.

– О'кей, – сказал он, потому что, в сущности, не знал, что еще сказать.

Сара начинала нервничать, а он из-за этого нервничал сам, и это бесило окончательно. Как будто ей до сих пор и в голову не приходило, что они будут спать совсем рядом в задней части грузовика. Странно – глупость ей не свойственна. А ведь это первое, что пришло ему в голову, когда они решали, какие именно покупать спальные мешки.

– Значит, останавливаемся.

– Вон там место для лагеря, – показала она.

– Да, я вижу.

Через двадцать минут они получили разрешение на ночную стоянку и выбрали маленькую площадку, что было не так уж плохо, учитывая, сколько пришлось заплатить – по десять баксов за один квадратный фут.

Он снова решил поцеловать ее, разбить лед. Ну и просто – ему хотелось поцеловать ее еще раз. Но на самом деле это было чем-то вроде необходимости. Ведь если она сделается еще нервозней, а значит, и стервозней, он снова попытается убить ее, а очередная аневризма мозга ему ни к чему.

Итак, они поцелуются, и может быть, за этим последует еще кое-что, а может быть, и не последует, но она вроде бы ждет чего-то, а он более чем охотно готов угодить ей.

Только вот беда.

Вот беда – едва выпрыгнув из грузовика, она принялась рыться в сумке, а потом облила себя с ног до головы ядовитыми химикалиями. Дерик закашлялся и прикрыл рот рукой, а другой замахал в воздухе – но безрезультатно. Это облако душило его!