Корнелии предоставился удобный случай. Они были одни в гостиной, и она могла вручить подарок, но в первый момент, растерявшись, не находила подходящих слов.

— Я… забыла… кое-что, — с трудом выдавила она.

— Но теперь вы нашли, как я вижу, — заметил герцог.

— Да.

Корнелия приблизилась к нему и взглянула прямо в лицо. Выражение, написанное на нем, было приветливым, но, подумалось Корнелии, усталым и взгляд — напряженным.

— Это для вас, — внезапно произнесла она. — Книга. Я подумала, что вам должно понравиться.

— Для меня? — Герцог взглянул изумленно, но затем улыбнулся. — Это очень любезно с вашей стороны. Про что же эта книга?

— Про лошадей. Я подумала… на обложке такая же лошадь, как ваши гнедые, которыми вы правили в первый день… я имею в виду… когда я впервые вас увидела… на Гросвенор-стрит.

Рука герцога, листавшая книгу, на секунду замерла. Он поднял удивленные глаза.

— Какой первый день?

— День, когда я приехала в Лондон, — пояснила Корнелия. — Когда мы с дядей Джорджем ехали с вокзала, я заметила вас. Ваши кони очень горячились, но вы великолепно справились с ними.

Герцог отвел глаза в сторону и нахмурился.

— Я не знал, что вы видели меня, — сказал он.

Корнелия испугалась, что ляпнула что-то невпопад. Голос герцога неожиданно стал жестким, а выражение лица замкнутым. Он захлопнул книгу и снова улыбнулся.

— Возможно, на обложке Руфус или Руби, — сказал он. — Это имена моих гнедых. Спасибо, было очень любезно с вашей стороны подумать обо мне. Я тоже приготовил кое-что для вас, но преподнесу вам это после обеда.

— О, спасибо. Что же это? Вы скажете мне или это будет сюрприз?

— Думаю, сюрприз, — произнес герцог серьезно.

Он снова открыл книгу и взглянул на одну из картинок.

— Мне это нравится! — заметил он. — А вы что думаете о лошадях?

— Я люблю их! — воскликнула Корнелия. — Понимаете, я всегда ухаживала за ними. Бывало, мой отец говорил, что я умею обучать необъезженных жеребят так же хорошо, как и он сам.

— У меня появилась мысль… — начал герцог. — Да, вы уже как-то рассказывали мне, что ваш отец занимался разведением лошадей. Так вы помогали ему?

Корнелия утвердительно кивнула.

— Завтра вы должны пойти взглянуть на мою конюшню. И возможно, вам захочется прокатиться верхом?

— Это было бы замечательно! — восторженно вскричала Корнелия, а затем протянула тревожно и разочарованно:

— Но у меня нет подходящей одежды для верховой езды! Я не подумала, что в Англии мне предоставится случай поездить верхом, поэтому я не взяла бриджи. К тому же тетя Лили вряд ли разрешила бы надеть их.

— Вы могли бы надеть амазонку, — сказал герцог.

— Ах, как было бы чудесно опять покататься на лошади, — с надеждой сказала Корнелия.

— Мы посмотрим, что тут можно придумать, — отозвался герцог, но как-то рассеянно.

Молчание снова воцарилось меж них, и Роухэмптон закончил:

— Спасибо за книгу. Увидимся за обедом, а потом я вручу вам мой подарок.

Он выпроваживал ее. Корнелия пробормотала что-то в ответ и отправилась к себе. Войдя в спальню, она застыла у дверей, положив руки на громко бьющееся сердце.

— Вы нашли то, что искали, мисс? — поинтересовалась Виолетта.

— Да, Виолетта. Это была книга, которую я подарила его светлости. Он случайно зашел в гостиную, когда я искала ее. Он был доволен, действительно доволен.

— Я рада, мисс, что его светлость оценил ваш дар.

Что-то сдержанное проскользнуло в тоне Виолетты.

— Он сказал, что ему нравится моя книга. А я так боялась, что ему будет неинтересно, но я была уверена, что он увлекается лошадьми.

— Да, мисс. Но вам бы лучше поторопиться одеваться к обеду, не то вы опоздаете.

— В чем дело, Виолетта? Ты, кажется, чем-то расстроена?

— Нет, ничего, пустяки, мисс. — Горничная отвернулась, но затем неожиданно вспыхнула:

— Не отдавайте своего сердца, мисс, слишком легко.

Держите его при себе как можно дольше. Если его светлость вдруг обманет ваши ожидания, покинет вас… вы будете страдать.

— Его светлость не покинет меня, Виолетта, — уверенно заявила Корнелия. — Ты не должна предвзято оценивать всех мужчин по своему печальному опыту. Тебе просто не повезло. А я самая везучая девушка в целом мире и… Ах! Представляешь, он приготовил подарок для меня!

Корнелия болтала без умолку все время, пока переодевалась к обеду. Она заметила, что ответы Виолетты были сдержанны и уклончивы, но думала, что понимает, в чем дело.

«У бедняжки предубеждение, — сказала она себе, — потому что ее бросили, и она думает, что все мужчины одинаковы. Но со мной все будет не так — совсем, совсем не так!»

Белый газ оказался на Корнелии еще хуже, чем когда лежал разложенный на кровати. Это был наряд того типа, что превращал Лили в ангела, но на Корнелии смотрелся аляповато и вычурно. В белом платье Корнелия становилась совсем бледной и невзрачной. Она критически осмотрела себя в зеркало, никак не понимая, что именно ее не устраивает в собственной внешности. Искусство одеваться по-прежнему оставалось загадкой для Корнелии. Она терпеливо сидела, пока Виолетта поправляла ее прическу, уложенную монсеньером Генри, и видела, что тут тоже что-то было не так. Перед глазами ее стояла изысканная аристократическая красота тети Лили.

Внезапно она почувствовала почти отвращение к себе.

— Ах, если бы я только могла пригласить его светлость в Росарилл, — вздохнула Корнелия. — Там бы я могла быть с ним самой собой. Здесь я чувствую себя такой беспомощной и неловкой.

Я совсем не понимаю их шуток. Например, сегодня в поезде все гости потешались над человеком по имени Гарри, но мне он показался самым обыкновенным.

— Он друг герцогини, мисс. Горничные леди тоже рассказывали мне о нем в поезде. Я все знаю о присутствующих здесь и об их отношениях друг с другом. Нет таких секретов, которые можно уберечь от горничных и камердинеров.

— Что ты имеешь в виду под другом? — спросила Корнелия. — Он собирается жениться на герцогине?

— Они предпочитают иметь другие отношения, мисс, — едко отозвалась Виолетта. — Но, возможно, вы не поймете…

Корнелия со стуком бросила на туалетный столик щетку для волос.

— Виолетта! Уж не хочешь ли ты сказать, что он… любовник ее светлости?!

— Это то, над чем все смеялись в поезде, — пожала плечами горничная.

— Я не желаю никогда слышать о таких вещах! — воскликнула Корнелия. — О нет! Конечно, это не может быть правдой! Как это вообще возможно! Такие люди, как герцогиня, не позволяют себе заниматься подобными вещами.