Там мы прятались, когда Контролеры собирали новобранцев на войну. Они считали, что по возрасту мы как раз подходим.

— Выбирайся, выходи, лучше сам ко мне иди! — орали они.

Как только начиналась охота, мы проделывали фокус с исчезновением.

— Идет война последняя, всемирная война, — напевали вокруг; время, обозначенное календарями, заканчивалось.

Все, что нам соблаговолили сообщить о войне, можно было запихнуть в кончик мизинца Теха, который он приспособил под разрывные дротики. Тем не менее рассчитывали на наше в ней участие. Типа для начала нас отправили бы тренироваться на лунную базу Инглиш, потом, опытными бойцами, вперед-вперед-в атаку, обратно на Землю. На югах чайносовки несли войны, что наседка — яйца. Время было жаркое: по ночам небеса раскалялись добела, днем остывали до желтизны.

Федеральный контроль запечатал наш городишко в плотную прозрачную оболочку. Внутрь без пропуска проникал лишь воздух да солнечный свет. Когда начало светиться желтым, Тех уверенно сказал, что чайносовки замутили против невидимого занавеса что-то убойное, достаточно мощное, чтобы прорвать оборону.

Тихонько, как индейцы, мы выползаем на стрит. Наш квартал протянулся между Пятьдесят шестой и Восемьдесят восьмой, между Вестлендом и Чико. Все уличные фонари, все окна в зданиях и оставленных автомобилях разбиты. Мусор и тела никто не убирал.

— Вот дерьмо! — отмечает Тех.

Плакса начинает рыдать.

— Смотри внимательно, Хрип, — напоминает Шрам, не упусти ничего.

Мне хочется отвернуться, но необходимо сохранить увиденное для истории. Я чуть не плачу: мама и родной брат мертвы, но беру себя в руки и записываю. Шрам велел вести историю Братанов.

В Федеральной Башне, где занимаются контролем людей и программируемых компонентов, мистер Корректор отрезал большую часть моего языка и принялся за остальное.

Но завершить работу не смог — не дожил: сводная банда — Квази, Морфы под руководством Братанов — вытащила меня оттуда.

Надо держаться вместе. Я знаю, Контролеры вечно треплют, что мы, мол, вандалы и хулиганы, вроде Анархиканцев, которым плевать на Клевый Город. Если хоть раз поверил им, отрежь свои никчемные уши. Банды никогда не разрушали без необходимости. Как жизнь пошла в Клевом Городе наперекосяк, некуда было деваться — кроме как по соседним кварталам. Входи без стука, тогда… как-то все разрулится.

Дальше по стриту я замечаю серебристый отблеск. Там заглохла распознайка: сканеры опущены, больше бритоголовым сидельцам Башни не разглядывать с ее помощью улицы.

Я показываю в ее сторону: немного уж тех бритоголовых осталось.

— Закона больше нет, — констатирует Неф.

— Ничто не стоит на пути, — добавляет Шрам.

Мы вступаем на стрит. Проходя мимо распознайки, Тех свинчивает лазерные затворы с орудия. Подсоединить к ним батареи — получатся крутые резаки.

В огромном недоразграбленном маркете подбираем себе фонари. Некоторое время еще копаемся в обломках, но быстро становится тошно. Продолжаем путь через холмы, бывшие некогда многоквартирными ульями и пирамидами. Довольно долго.

Устоявшие стены никогда не просохнут от краски: с них капает красно-черным. Из центра города шибает в нос вонью свежей смерти.

Поганая кошка снова пометила наш квартал.

Задумываюсь о выживших. Проникая разумом в руины, мы не ощущаем там никого. В добрые старые времена тут много народу жило. Большинство ульев опустело во время эпидемии, тогда померли старики, а пацаны, которых вирус не тронул, научились держаться вместе, объединяя силу.

Становится темнее, жарче, сильнее воняет. Из окон выглядывают трупы — хорошо я не стал разыскивать маму и брата. Мы собираем консервы, держимся супертихо. Такой мертвецкой ночи на стрит до сих пор не опускалось. Банды постоянно болтались, безудержно куролесили в клевом, неуправляемом тусняке. А теперь остались только мы.

Проходим квартал за кварталом, здесь обитали Зайки, Шелка, Квази, Няньки и Ангелы. Никого. Если какая банда и выжила, она ушла на хату. Если укрытие наземное, они мертвы, как и все окружающие.

Мы пытаемся уловить подсознательный сигнал — тогда внутри живота как будто защекочет — от другой банды. Но, кроме смерти, в ночи никого нет.

— Упокойтесь с миром, бандюки, — говорит Неф.

— Стоп! — командует Шрам.

Останавливаемся на Двести шестьдесят пятой — в квартале Курносиков. Вниз по стриту кто-то сидит на бетонной куче. Трясет головой и поднимает руки.

— Как интересно! — удивляется Шрам.

Чувак пытается слезть, но он так слаб, что путается в ногах и мешком катится на землю. Окруженный, он вглядывается в черную дыру Шрамовой пушки.

— Здорово, Низверх, — хрипит Шрам. На его лице расплывается улыбка, которую, должно быть, он берег вместе с серебряной пулей. От уха до уха. — Как поживают Душманы?

Низверх больше не тянет на пахана. Его красно-черный костюм с молнией изорван и заляпан, оторванный воротник перебинтовывает запястье. Левое стекло темных совино-круглых очков выбито, ежик волос выдран с корнем.

Низверх застыл, он смотрит в дуло и ждет щелчка бойка, последнего звука в своей жизни. И мы тоже ждем.

Из под разбитого стекла на грязную щеку скатывается крупная слеза.

— Не этой ночью, — посмеивается Шрам, опуская пушку.

Низверх никак не реагирует.

Дальше по стриту взрывается газопровод, освещает нас оранжевой вспышкой.

Тут мы все хохочем. Так смешно получилось. Низверх молча улыбается.

— Потом с тобой разберемся, Пахан. — Шрам резко ставит Низверха на ноги. — Выглядишь, как дерьмо из под колес. Где твоя банда?

Низверх только смотрит в землю и медленно качает головой.

— Пахан, — начинает он, — нас раздавило. По-другому не скажешь. — Тут он вытирает свежие слезы. — Нет больше Душманов.

— Но ты-то есть. — Шрам кладет руку ему на плечо.

— Не бывает Пахана без банды.

— Ну тебя! Что случилось?

— Новая банда в нашем квартале. — Он оглядывает улицу. — Они — великаны; Шрам, знаю, это звучит глупо…

— Нет, — встревает Неф, — я их видел.

— Мы слышали, как они идут, — рассказывает Низверх, — но не видели, иначе я бы никогда не приказал Духам стоять стенкой. Думал, мы сможем их сдержать, но нас попросту смели… раскидали. Некоторых парней — выше Башни. Эти поганцы… Четырехсотая ими кишит. Они светятся, мерцают, а потом — удар, и ты теряешь сознание.

— Похоже на Страходилеров, — бакланит Тех.

— Если бы я думал, что они — простые пацаны, я бы не сдрейфил, — продолжает Низверх. — Но они — не такие. Мы их пытались запсихачить, почти сработало. Они из такого сделаны, оно как бы целое, порвет тебя на куски, но как только по нему психачишь — разлетается на части, как пчелиный рой. Да и немного нас было, чтобы сопротивляться. Не готовы были. Я сам выжил только потому, что Хитрюгаджек меня вырубил и закинул под машину. Когда пришел в себя, все уже закончилось. Пошел по стриту, думал — может, банда какая слоняется. Никого. Наверное, по хатам попрятались. Стремно проверять. Они ж меня прибьют на счет «раз».