— Мне продолжают дарить его на Рождество.

Свет ночника отражался в темных глазах Лектера брызгами запекшейся крови. Грэхем ощутил, как волосы шевелятся у него на затылке и сделал непроизвольное движение рукой, словно приглаживая их.

— Ах, Рождество, — заметил Лектор. — Вы получили свою открытку?

— Получил. Спасибо.

Рождественское поздравление доктора Лектера Грэхему переслали из лаборатории ФБР в Вашингтоне. Он унес открытку во двор, сжег ее там и долго отмывал руки, прежде чем прикоснуться к Молли.

Лектер поднялся и подошел к столу. Небольшого роста, очень аккуратный, подтянутый на вид мужчина.

— Что же вы не садитесь, Уилл? Где-то в том конце коридора должны быть складные стулья. По крайней мере их оттуда приносят.

— Сейчас мне его поставят.

Лектер не садился, пока Грэхем не опустился на свой стул напротив его камеры.

— Как поживает офицер Стюарт? — осведомился Лектер.

— Прекрасно.

Офицер Стюарт уволился из полиции после решения суда по делу Лектера и теперь работал администратором в мотеле. Этого Грэхем говорить не стал, не без основания полагая, что Стюарта навряд ли обрадует открытка от Лектера.

— Жаль, что ему не удалось разрешить свои эмоциональные проблемы, — посетовал Лектер. — Очень способный молодой офицер. А у вас бывают проблемы, Уилл?

— Нет.

— Так я и думал.

Взгляд Лектера буравил Грэхема, проникал ему в мозг и шевелился там назойливой мухой.

— Я рад, что вы пришли. Сколько времени уже пролетело? Три года? Меня навещают одни профессионалы. Примитивные врачи-психиатры и так называемые доктора психологии из задрипанных колледжей. Еще бы, такая прекрасная возможность высасывать из пальца статью за статьей, чтобы удержаться в своих креслах.

— Доктор Блум показывал мне вашу статью в «Журнале клинической психиатрии».

— Ну и как?

— Очень интересно. Даже для непрофессионала.

— Значит, вы не относите себя к профессионалам? Занятно.

А то возле меня крутятся сплошные специалисты да эксперты, которые тянут деньги с правительства под всякие исследования. А вы вдруг заявляете, что вы непрофессионал.

Ведь поймали-то меня вы. Как вам это удалось, Уилл?

— Вы изучали материалы следствия. Там все написано.

— Я не про то. Вы сами-то понимаете, как получилось.

что вы вычислили меня, Уилл?

— Это есть в материалах следствия. Какой теперь смысл вспоминать об этом?

— Для меня нет смысла, Уилл.

— Мне нужна ваша помощь, доктор Лектер.

— Я так и знал.

— Речь идет об Атланте и Бирмингеме.

— Слушаю.

— Вы знаете, о чем я говорю? Читали об этом?

— Да, мне попадались сообщения в газетах. К сожалению, мне не позволяют делать вырезки. Ножницы не дают.

Иной раз вообще грозят отлучением от книг. Мне и самому не хочется проявлять слишком явный интерес к сообщениям на криминальные темы. — Он улыбнулся, обнажив ровные белые зубы. — Вы хотите установить, как он выбирает себе жертвы?

— Мне казалось, у вас могут оказаться на этот счет идеи.

— С какой стати я должен помогать вам?

Грэхем ожидал этого вопроса. Простая мысль, что это нужно для предотвращения новых убийств, не могла прийти Лектеру в голову.

— Вы могли бы получить многое из того, в чем нуждаетесь: исследовательские материалы, видеофильмы, наконец. Я поговорю с вашим начальством, — сказал Грэхем.

— Вы имеете в виду Чилтона? Уже познакомились с ним? Пренеприятнейший тип. А чего стоят его жалкие потуги немедленно выяснить всю вашу подноготную! Опыта и сноровки у него при этом не больше, чем у зеленого юнца, впервые раздевающего женщину.

За вами он тоже следил исподтишка, но вы-то наверняка заметили эти его трюки. Представьте, он пытался испробовать на мне тест тематической апперцепции. На мне! Уселся напротив и ухмыляется как жирный чеширский кот. Результат предвкушает. Думает, сейчас он меня подловит на МФ-13. Ха! Простите, я совсем забыл, что вы не принадлежите к числу посвященных. Так называется карточка, на которой изображена женщина, лежащая в постели, а на переднем плане мужчина. Предполагалось, что я должен всячески избегать ассоциаций сексуального плана. Умора! Я, конечно, посмеялся, а он надулся, как индюк, и болтал потом, что я избежал обычной тюрьмы благодаря синдрому Ганзера. Ладно, не обращайте внимания на мою болтовню. Вам это, должно быть, неинтересно.

— Вы получите доступ к материалам видеотеки.

— Навряд ли вам удастся достать то, что мне нужно.

— Давайте попытаемся.

— Чтива у меня и без того предостаточно.

— Есть еще одна причина, по которой вам придется ознакомиться с материалами этого дела.

— Сообщите же ее, будьте так любезны.

— Разве вам не хотелось бы убедиться в том, что вы умнее преступника, которого мы разыскиваем?

— Если следовать вашей логике, то вы, очевидно, считаете, что ваши умственные способности превосходят мои, коль вы меня сюда засадили.

— Нет. Я знаю, что отнюдь не умнее вас.

— Как же вам удалось вычислить меня, Уилл?

— У вас оказались слабые стороны.

— Например?

— Одержимость.

К тому же вы безумны.

— Как вы загорели, Уилл.

Грэхем не ответил.

— И до чего грубые у вас стали руки. Совсем не похожи на руки полицейского. И этот ужасающий лосьон! Такой мог выбрать только ребенок. Там еще кораблик на этикетке.

Доктор Лектер почти никогда не держал голову прямо. Задавая вопрос, он чуть склонял ее набок и ввинчивался любопытным взглядом вам прямо в лицо. Помолчав немного, он закончил:

— Не обольщайтесь. Вы не убедите меня, играя на моем интеллектуальном тщеславии.

— Я и не думаю убеждать вас. Ваше право отказаться. Сейчас к делу уже подключился доктор Блум, а лучше него…

— Материалы у вас с собой?

— Да?

— Фотографии?

— Да.

— Дайте я взгляну на них и тогда решу, соглашаться мне или нет.

— Так не пойдет.

— Вы часто видите сны, Уилл?

— До свидания, доктор Лектер.

— Вы еще не прибегли к последней угрозе — отобрать у меня книги.