Летом 1993 г. мы раскопали один из курганов во вновь открытом могильнике у с. Терновое, в 90 км к югу от Воронежа (курган № 6). Высота его насыпи, сильно разрушенной пахотой, не превышала 1 м, диаметр – около 18 м. Под насыпью, в центре кургана на уровне древнего горизонта, на помосте из дубовых досок находилось погребение скифского периода. Оно было дважды ограблено еще в древности. От скелета уцелели лишь обломки черепа, несколько зубов и фрагменты костей рук. И тем не менее, количество и качество находок из этого полуразрушенного захоронения превзошло все наши ожидания: золотые ладьевидные серьги и дутые золотые бусы (8 штук) – изделия греческих мастеров Боспора, бронзовое круглое зеркало с деревянной ручкой, две бусины из черной стекловидной пасты (одна в виде головки барана), а также 30 бронзовых наконечника стрел и два железных дротика. Судя по вещам, курган относился к IV в. до н. э.

Еще находясь в экспедиции и изучив в порядке подготовки будущего полевого отчета найденный археологический комплекс, я пришел к выводу, что имею дело с парным погребением: мужским и женским. Об этом, на мой взгляд, ясно говорили сами вещи: предметы вооружения принадлежали мужчине-воину, а украшения и зеркало – его спутнице, жене или наложнице.

Более того, написав черновик отчета, я как-то вечером поделился своими соображениями с коллегами. Ситуация казалась настолько очевидной, что возражений с их стороны не последовало, и вопрос, таким образом, вроде бы был решен. И вдруг наш антрополог – Мария Всеволодовна Добровольская, хрупкая молодая женщина с большими голубыми глазами, дождавшись, когда все разойдутся, тихо, но твердо сказала мне: «В этом погребении представлены остатки лишь одного человека и таковым является особа женского пола в возрасте 20–25 лет». В первый момент я не на шутку рассердился. Логика моих рассуждений казалась абсолютно несокрушимой: оружие есть – значит, мужчина, женские же украшения и зеркало говорят о присутствии дамы. Ведь я твердо знал, что вооруженные женщины – потомки амазонок – обитали на сотни километров к востоку от Дона, в савроматских землях. А в наших краях после почти ста лет раскопок об амазонках и «слыхом не слыхивали». В общем, разговор получился резким и неприятным для обеих сторон. И, по возвращении в Москву, не желая прослыть среди своих товарищей по профессии консерватором и самодуром, я попросил известнейшего российского антрополога Т.И. Алексееву собрать консилиум специалистов и окончательно похоронить сенсацию с амазонками на Среднем Дону.

Каково же было мое удивление, когда выяснилось, что прав не я, а молодая «антропологиня». Пришлось смирить свою гордыню и исправить отчет.

И, слава богу, что я сделал это как раз вовремя. Поскольку на следующий год новые находки на том же курганном поле полностью подтвердили вывод Марии Добровольской о наличии в среднедонских скифских могилах захоронений вооруженных женщин.

Курган № 5, сильно распаханный, высотой чуть больше метра, в действительности оказался весьма внушительным сооружением до 40 м в диаметре и не менее 5 м в высоту. Погребальный комплекс окружал ров. В центре, под насыпью, внутри выложенного полукругом вала из желтой глины находилась облицованная досками прямоугольная яма площадью свыше 25 кв. м и глубиной до 2 м. Перекрытие держалось на 20 деревянных столбах.

Захоронение было ограблено еще в скифские времена и, видимо, еще до того, как рухнула крыша деревянного склепа; во всяком случае, гробница, несмотря на свои внушительные размеры, была «очищена» почти полностью. Мы обнаружили лишь обломки человеческого черепа, несколько бронзовых и железных наконечников стрел, бронзовую бляху от конской узды и с десяток штампованных золотых бляшек для одежды или погребального полога.

Несколько сгладили наше разочарование находки в дромосе – коридоре, ведущем в склеп с юго-восточной стороны[23]. Грабители или не заметили его, или не сочли достойным своего внимания – ведь в дромосах и вспомогательных нишах скифских захоронений размещали обычно жертвенную пищу и питье. И, по-видимому, присутствовавшие в ряде случаев на похоронах грабители заранее знали, что и где надо брать. Мы обнаружили все предметы в первозданном порядке. В восточном, самом дальнем от могилы конце коридора лежали разрубленные на куски части туши лошади и железный нож с костяной рукояткой, а также остатки деревянных сосудов с бронзовыми и серебряными оковками, глиняные кувшины и чашечки.

По данным антропологов, в кургане была захоронена молодая женщина около 20–25 лет. Ее захоронили с украшениями и оружием – колчаном стрел. Каменное блюдо-жертвенник, которое было найдено в окружающем комплекс погребальном кольцевом ровике, говорит о том, что женщина могла исполнять какие-то жреческие функции.

Еще одним «амазонским» курганом стал курган № 8 у с. Терновое, раскопанный в 1996 г., – невысокий холмик, сильно разрушенный многолетней пахотой. Еще до начала работ никто из нас не сомневался, что курган – скифский и притом, судя по обломкам греческой амфоры на поверхности, наверняка, ограбленный.

Илл. 38. Роговой гребень с фигурой гепарда. Погребение амазонки.

Курган № 8 у с. Терновое, IV в. до н. э.

Бульдозер быстро снес остатки насыпи, и перед нашим взором открылась могильная яма размерами 4x4 м, вырытая в желтой материковой глине. Яму окружал кольцевой ровик диаметром свыше 20 м и глубиной 1,45 м. Внутри него мы обнаружили кости овцы – следы поминальной тризны. Стенки могилы были облицованы вертикальными досками, а плоское перекрытие из деревянных брусьев держалось на 9 опорных столбах. Впоследствии над гробницей был возведен «шатер» из тонких бревен и жердей.

После расчистки выявилась печальная картина разрушенной и опустошенной могилы. В одном углу склепа лежали остатки человеческого скелета, принадлежавшего молодой женщине в возрасте 20–25 лет. В другом углу мы нашли буквально втоптанные в глину пола золотые оковки от несохранившейся деревянной чаши, а также мелкие золотые бляшки для одежды или обуви.

Вдоль северной стены могилы валялись вдребезги разбитые глиняные кувшины. Оказалось, что они привезены на Средней Дон издалека: один – из Прикубанья, другой – с Боспора. Здесь же был найден и единственный уцелевший после грабительского погрома железный наконечник стрелы. Но самая главная и притом совершенно неожиданная находка ожидала нас в конце работы: на дне склепа, матово поблескивая в ярких солнечных лучах, перед нами

лежал великолепный резной гребень из оленьего рога, украшенный сверху фигурой гепарда. Уже с первого взгляда было очевидно, что это – подлинный шедевр скифского искусства, ведь изображения гепардов никогда прежде не встречались в курганах. По степени сохранности и по художественному совершенству наша находка могла считаться уникальной.