— Что-то случилось?

— В квартире полно привидений, вот что, — серьезно доложила Маша и, присев рядом с ним на кровать, принялась возбужденно рассказывать.

Особенно поразила Горностаева история со шкафом. Он вскочил и побежал в большую комнату. Открыл шкаф. Но там ничего не обнаружил, кроме белья.

— Никита, это снова твои дурацкие шутки? — предположил он. — Вы теперь с Машкой на пару работаете?

Маша надула губы. Обиделась. Но с другой стороны, разве можно было иначе отреагировать на их фантастические слова!

Вернулись Дронов со Светой. Начали наперебой рассказывать о встрече с Романом.

— Роман? Снова этот косметолог? — удивилась Маша.

По-моему, очень интересная история получается, — сказал Горностаев. — Возьмем, к примеру, нашу докторшу Людмилу Николаевну. У нее есть брат, косметолог, которого зовут Роман. Так? Далее. Она же — владелица особняка на Большой Дмитровке, в котором, кроме кафе «Саламандра», находится и квартира или комната Тихомирова. Ведь именно этот адрес мне дала Ми лена.

— Я поняла, к чему ты клонишь, — сказала Маша. — У Людмилы Николаевны, по словам моей мамы, есть еще один брат. Неудачник, «все правду ищет». Да это, наверно, и есть Тихомиров. Думаю, что и Людмила Николаевна тоже Тихомирова, я ведь даже ее фамилию не знаю.

— Я могу продолжать? — с неудовольствием осведомился Горностаев. — Поехали дальше. Людмила Николаевна, мы знаем, живет в квартире, а не в особняке. А вот ее братья, наверное, на Большой Дмитровке, во втором этаже этого старого здания. Получается, что «кусачий рабочий» — это Тихомиров, брат Людмилы.

— А если бы ты не выпивал в кафе, то смог бы встретиться с этим Тихомировым. Узнал бы, имеет ли он отношение к похищению Конобеева, — ехидненько подколола Маша. И тут же пожалела, что не удержалась от ехидства.

— Да я могу отправиться туда прямо сейчас, — обиделся Сергей. — Но у меня появилась другая идея, получше. Профессионалы бы давно обратились к моему отцу. И сразу бы выяснили, по какому адресу официально проживают Тихомирова Людмила Николаевна, Тихомиров Роман и его брат, имени которого мы еще не знаем.

— Ну и позвони отцу, пока он еще на работе, — предложил Дронов. — И действуй как профессионал.

— И позвоню… — буркнул Сергей и принялся набирать номер.

Спустя полчаса в его блокноте появились первые официальные данные, из которых выходило, что Людмила Николаевна живет в квартире на Таганке, а ее братья Тихомировы Роман Николаевич и Борис Николаевич — на Большой Дмитровке.

Пока Сергей звонил, Света подавала ему какие-то знаки. «Скажи, что перезвонишь через пять минут…»

Едва Сергей положил трубку, как Света объяснила:

— Ведь мужа Валерии зовут Григорий Григорьевич! Значит, надо его расспросить, что за дела у него с Романом.

— Между прочим, — вспомнил Никита, — этот самый Роман из «Флоры» когда-то ухаживал за Валерией. Но она его отвергла, потому что он слишком уродливый. Что мы все ходим вокруг да около? Дело ясное: он ухаживал за ней, а она ему — от ворот поворот. Что он должен делать?

— Мстить! — догадалась Маша. — А как отомстить? Да очень просто — сделать снимки, где Валерия вместе с Конобеевым, и подсунуть их Григорию Григорьевичу. Но ведь таким образом Роман лишится спонсора для своего музея. Что-то тут не сходится…

В любом случае, нам нужно выяснить фамилию этого Григория, — согласился Сергей. — Маш, давай звони докторше, вернее, Валерии, узнавай ее фамилию.

— Машенька, зачем тебе моя фамилия? — насторожилась Валерия. — Вы с ребятами снова что-то придумали?

— Кажется, ваш муж пропал… — придумала на ходу Маша, и щеки ее от стыда за такое отчаянное вранье запылали.

— Гриша пропал? Ты точно знаешь?

— Мы не уверены, но в городе участились похищения бизнесменов. Как все-таки фамилия вашего мужа?

— Иванов, — сдалась Валерия.

Маша была разочарована. «Иванов? Разве бывают такие фамилии у бизнесменов?»

— Нет, это, слава Богу, не он… — поспешила она успокоить законную супругу Иванова, распускающего руки и скорого на расправу с собственной женой. Маша с самого начала была настроена против этого человека.

— Ну ты, Машка, даешь. — Горностаев показал ей кулак. — Разве можно действовать такими грубыми методами?

— А твоими мы бы ни за что не узнали ее фамилию. Все жены бизнесменов, как раковины, скрытные и таинственные. У них много денег, вот они и осторожничают. Мало ли что… Ты лучше скорее звони отцу, выясняй, кто такой Иванов Григорий Григорьевич и, главное, его адрес.

Вскоре у них имелось уже досье на Иванова. Ювелирные магазины по всей Москве. «Недурственный бизнес. Вот только непонятно, как же он мог принять стекляшки в ушах своей жены за настоящие бриллианты?» — подумал Никитка.

— Его ревность ослепила, — ответил на его немой вопрос Дронов.

— Кого? — не догадалась Света.

Сашка объяснил.

— Но ведь Валерия может и… обмануть… — осторожно заметила она. — Может, мой отец на самом деле подарил ей бриллиантовые серьги? После всего, что мы узнали, я могу даже в это поверить…

— Раз так, — сказал Дронов, — было бы неплохо поискать у вас дома такие же фотографии, где твой отец вместе с Валерией.

— Думаешь, что мама ушла из дома из-за этого?

— Посмотрим…

— Да, чуть не забыла. А ведь в «Саламандре» звучит Фаусто Папетти. Такую же музыку я слышала по телефону, когда мама позвонила…

— Конечно, нам нужно вернуться туда и все проверить. Но только Горностаева одного я теперь туда не пущу!

Эти слова, естественно, принадлежали Маше.

Света с Дроновым уехали к ней домой. Улучив момент, улизнул из штаба Никитка и позвонил из телефона-автомата:

— Серый, у меня тут дельце одно. Я не стал говорить, потому что Машка бы меня не пустила. Скажи ей, что я скоро вернусь.

Не дожидаясь ответа, он повесил трубку.

Путь его лежал в «Саламандру». Только на этот раз он вошел в особняк не с парадного хода, где располагалось летнее кафе с зонтиками, а со двора.

Повторяя маршрут Горностаева, он поднялся на второй этаж и замер на пороге кухни. Там на плите стояла кастрюлька и был такой смрад, словно в ней варилась протухшая рыба.

Услышав шаги в коридоре, он спрятался за кухонной дверью. Где-то работал телевизор. Вдруг в кухню стремительной походкой вошла… Людмила Николаевна. В нарядном модном костюме, одетая как на праздник. Она подошла к плите и помешала вонючий суп. Следом за ней в кухне появился высокий красивый мужчина, одетый не менее шикарно.

— Слушай, поскорее бы ты уехал! Надоело мне варить всякую гадость, — довольно миролюбиво, словно дурачась, проворчала она.