Дмитрий был бы оскорблен, если бы любая другая женщина так быстро заснула после занятий любовью, но он видел усталость в глазах Дженны, когда приехал. Дима сомневался, что она вообще спала последние две недели. Дженна думала о том, чтобы расстаться с его семьей, не говоря уже о карьере, которую она строила всю свою сознательную жизнь, – причин для усталости было очень много.

Дмитрий наклонился и поцеловал Дженну в лоб, а затем не мог удержаться и поцеловал в виски. Потом нежно прикоснулся губами к ее припухшим от страсти губам. Что‑то в его сердце сжалось, когда он осторожно высвободился из ее тела, и единственной ее реакцией был легкий вздох. Она доверяла ему.

Дмитрий лег рядом с ней, но долго не мог заснуть. Он обдумывал все, что произошло после их последней встречи.

Дженна, должно быть, была опустошена, когда тот, которому она доверяла, так сильно ее предал. Дмитрий сначала не принял это во внимание, но после разговора с Константином понял, какую ошибку совершил. То, что Дженна не отвечала на его звонки, тоже было показательно.

Дмитрий провел всю свою жизнь с осознанием, что мало кому может доверять. Он не учел тот факт, что Дженна воспитывалась не так, как он. Она не была частью королевской семьи.

Мериковы привыкли к тому, что за ними следят. Дженна, должно быть, страдала из‑за предательства Скайлар. Ей было достаточно больно из‑за того, что она не могла выдвинуть обвинения. Дмитрий должен был обдумать все это до того, как запрещать иск Дженны к Скайлар. Он надеялся, что помощь ее брату покажет Дженне, что ее потребности были важны для него.

Дженна проснулась в тепле и чувствовала себя отдохнувшей первый раз с тех пор, как узнала про шпионаж. Тяжелая мужская рука легла ей на талию. Она повернулась к Дмитрию лицом, вдыхая его запах.

– Когда нам выдвигаться?

– Через два часа. Как раз есть время.

– Для чего?

Как будто она не знала.

– Для этого… – Он прижался к ней, целуя в шею и посылая дрожь восторга каскадом по ее нервным окончаниям.

Они едва успели на взлет. Дженна удобно устроилась на своем сиденье рядом с Димой, приняв предложенную стюардессой ее любимую шипучую воду с цитрусовым сиропом.

– Смотрю, ты привыкла к полетам на частном самолете, – заметил Дмитрий.

– Только на Миррус.

Дженна летала в островную страну, чтобы навестить Наталью.

– Чтобы добраться до Абу‑Даби, потребуется гораздо больше времени.

– С пересадкой в Нью‑Йорке? Как долго мы там пробудем?

– Мы прибываем сегодня вечером и вылетаем в Абу‑Даби завтра вечером.

– Я хочу осмотреть некоторые достопримечательности, пока мы будем в Нью‑Йорке.

– Ты же часто бываешь там на фестивалях моды?

– Да, но всегда не хватает времени посетить достопримечательности или просто прокатиться по гавани.

– Я закончу с делами к двум. Прибереги круиз по гавани для меня. Я все устрою.

Диме пришлось работать большую часть полета. Чтобы Дженна не заскучала, он включил на телевизоре ее любимый фильм. Наушники с шумоподавлением и большой экран, спускающийся с потолка, создавали ощущение полного погружения. Когда фильм закончился, он спросил:

– Тебе понравилось?

– Да, очень понравилось. Только… я могу придумать кое‑что еще, чем ты мог бы заняться, чтобы скоротать время.

Дженна заметила, что в этом самолете была спальня в задней части. Она встала со своего сиденья, нежно провела рукой по плечу Дмитрия и посмотрела на него томным взглядом, после чего пошла в хвостовую часть самолета. Дженна почувствовала Дмитрия прямо у себя за спиной.

Кровать занимала большую часть маленькой комнаты, она была застелена роскошным шелковым покрывалом и простынями и завалена подушками всех цветов королевского дома. В центре шелкового пододеяльника был вышит герб Мирруса. На стене напротив кровати висела картина – замок Мериковых в теплых лучах солнца. Мягкое освещение придавало комнате романтический вид. Дженне нравились цвета и освещение, и это только усиливало ее чувство предвкушения того, что должно было произойти. Она повернулась лицом к Дмитрию.

– Здесь так царственно, но я не чувствую себя не в своей тарелке.

– Я очень рад это слышать.

Дмитрий бросил на нее разгоряченный взгляд. Дженна восприняла это как сигнал избавиться от собственной одежды, Дима тоже быстро разделся. Дженна потянулась за спину, чтобы расстегнуть лифчик, когда почувствовала руки, помогающие ей.

– Твоя кожа такая мягкая, шелковистая и теплая. – Его руки прошлись по ее спине, ее тело сотрясалось от желания, такого сильного, что колени подгибались.

Дмитрий протянул руку и обхватил обе ее груди, когда лифчик упал на пол. Дима провел по ее соскам, пробуждая удовольствие с первого прикосновения. После их занятий любовью прошлой ночью и утром кожа Дженны была очень чувствительной. Ее соски покрылись бисеринками удовольствия, граничащего с болью. Атавистическое предвкушение послало пульсирующее тепло вниз ее живота. Дмитрий зажал ее соски между большими и указательными пальцами, нежно сжимая и отпуская. Каждое прикосновение вызывало экстаз, пронизывающий ее до глубины души, и Дженна была на грани оргазма еще до того, как они легли в постель. Дима даже не коснулся ее клитора, но Дженна знала, что кульминация неизбежна. Он, похоже, понял, насколько близко к пику блаженства находится Дженна, поэтому положил ее на кровать и исчез между ее ног, его рот творил чувственную магию, которая заставила ее закричать за считаные секунды.

К тому времени, как он вошел в нее, Дженна испытала три оргазма, сопровождаемые торжествующим криком. Дима завоевал ее тело, как армия вторжения, намеревающаяся созидать, а не разрушать.

Разбитая Дженна прижалась к Диме так, как никогда не делала с мужчинами в своей постели, и снова погрузилась в сон, не раздумывая ни секунды.

Квартира Димы в пентхаусе была полностью современной и элегантной. Это не удивило Дженну. Картины на стене были не анонимными гравюрами, а тщательно подобранными произведениями, отражавшими как его вкус, так и эстетику квартиры. Одна была написана художником, которого Дженна знала, он выпускал всего две‑три работы в год, и все они продавались по меньшей мере за шестизначные суммы. Она знала это, потому что художник был одним из ее любимых и совершенно не входил в ее ценовой диапазон.

– Я и не знала, что ты – коллекционер искусства, – сказала Дженна, не пытаясь скрыть свое восхищение прекрасными произведениями, украшавшими стены его квартиры.

– Я считаю, что искусство – это продолжение не только творца, но и человека, который стремится им обладать.

– Я согласна. У тебя превосходный вкус.