— Ну, конечно! — напустилась на него Саманта. — Я и не сомневалась, что ты большой специалист в таких делах.

— Да и тебе пора бы освоиться на этом поприще, — усмехнулся он, забавляясь ее смятением. — А если честно, для меня самого прошлая ночь стала откровением… Так что мы закажем на завтрак? — спросил он Саманту, быстро переменив тему. — Предлагаю устроить пикник на простынях. Закажу все, что ни попросишь!

— Вижу, ты потешаешься надо мной, — заметила Саманта. — А чего ты ждал? Чтобы я принимала такие ситуации как должное? Полагаю, много времени должно пройти, чтобы это стало для меня чем-то привычным.

— Какая ночь, Саманта! Зачем все портить?! Давай наслаждаться нашим уединением. Твоей тайне ничего не грозит, уж поверь мне… Так что насчет завтрака? — вновь спросил он, потянувшись к телефонному аппарату.

— Да, ночь была восхитительная, — признала Саманта. — Но и ты меня пойми, Луи. Мне страшно. Не представляю, как буду смотреть в глаза твоим братьям и Фионе после того, что происходило этой ночью в этом номере…

— На этой постели… — сладострастно добавил Луи, притянув Саманту к себе за руку. — Иди ко мне.

— Представляю разгромные заголовки колонок светской хроники! Уж они не станут долго выбирать мне прозвища, а прямо так и нарекут «веселой вдовой», — нервозно предположила она.

— На страницах какого издания тебе больше всего хотелось бы прочесть этот заголовок? У меня есть знакомства в журналистских кругах. Уверен, это можно устроить.

— Не смешно, Луи, — процедила Саманта.

— Напрасно ты так думаешь, Сэм. В наше время какие только не используются способы, чтобы привлечь внимание к бизнесу. А ты ведь радеешь за интересы семьи, — пошутил мужчина, но тотчас сам себя и одернул: — Извини, дорогая. Не сердись. Просто мне твоя необъяснимая щепетильность в данном вопросе кажется нарочитой. Кому и что ты пытаешься доказать своей преданностью Хардкаслам?

— Мы уже много раз говорили на эту тему. Тебе наперечет известны все мои доводы, — недовольно отозвалась она.

— И главный из них тот, что я твой очаровательный пасынок. Да, я не единожды об этом слышал. Однако меня этот довод не убеждает. Ты больше не жена моего биологического отца. Я даже никогда не знал тебя в таком качестве. Ты та женщина, которую я встретил возле своего ресторана в Новом Орлеане, та, с которой переспал в ту же ночь. Все прочее — это детали, которые не играют больше своей роли.

Саманта закусила нижнюю губу, стараясь не расплакаться.

— Сэм, прошу тебя, не расстраивайся, дорогая. Поверь, мне очень жаль, что наши отношения усложнены обстоятельствами прошлого, — нежно произнес он, обняв свою любовницу за плечи.

— Мне тоже, — прошептала она.

— Хоть в чем-то мы пришли к абсолютному согласию. Прости, что целовал тебя всю ночь, прости, что связывал и наслаждался твоей покорностью, прости, что безумно хочу все это повторить.

— И ты меня прости, что не смогла сдержать свои желания. Прости, что хотела этого так же безумно, как и ты, сознавая, что не имею права себе это позволить. Прости, что упрекаю тебя за собственные проступки.

— Прощаю, — шепнул ей на ухо Луи и принялся целовать лицо в солоноватых каплях слез.

Как стало известно из осведомленных источников, молодая вдова недавно почившего мультимиллионера Тарранта Хардкасла, унаследовавшая внушительную долю его состояния, решила прибрать своими прелестными пальчиками также и часть наследства одного из сыновей покойного. Похоже, женщина, имеющая за спиной уже три брака, выиграла-таки джекпот, о чем убедительно свидетельствует ее поцелуй с недавно объявившимся сыном Тарранта Хардкасла, Луи Дюлаком, заснятый на закрытой вечеринке, данной по поводу его водворения в семейные чертоги династии рестораторов.

Саманта отшвырнула от себя принесенную на подносе вместе с завтраком утреннюю газету с омерзительными измышлениями.

Она чувствовала, что не в состоянии контролировать эмоции.

— Как?! Как им удалось заполучить этот снимок? Почему они так уверены, что причиной всему — деньги?

Луи поднял газету и пробежался глазами по статейке.

— Всему виной твоя молодость и красота, дорогая. Но вряд ли стоит из-за этого убиваться, — шуткой попытался утешить ее он. — Зауряднейшее проявление человеческой зависти.

— И они сделали все эти выводы на основании одного-единственного поцелуя? Наверняка все, кого этот вопрос хоть сколько-нибудь занимает, знают, что дома я не ночевала. После этого репортажа они догадаются, что я была с тобой. Представляешь, как это будет выглядеть в их глазах, Луи! Это гнусно. Гнусно! — эмоционально повторила девушка.

— Это самое обычное явление в наши дни, — пресно констатировал Луи, кивнув в сторону отброшенной газеты. — Я считаю, что подобные репортерские домыслы вообще не должны влиять на жизнь человека.

— Но это не домыслы, в том-то и ужас моего положения! — в отчаянии воскликнула Саманта и закрыла лицо руками.

— Так ты со мной только из-за отцовского наследства? — с притворной суровостью спросил ее любовник.

— Нет, конечно, — пробормотала она жалостливо.

— Тогда о чем ты говоришь, Сэм? Мы не должны обращать внимание на эту досужую клевету, тем более оправдываться, — резко заявил Луи.

— Но поцелуй был — этот фотоснимок невозможно игнорировать, и связь есть, что тоже очевидно для всех. А теперь представь, как к такому отнесутся Доминик, Амадо и Фиона. А для давних партнеров «Хардкасл Энтерпрайзис» это даже может стать поводом для разрыва деловых отношений. Ты как профессионал должен понимать, что для консервативного Нью-Йорка это скандал нешуточный.

— Сэм, не нагнетай. Я постараюсь уладить это, — хмуро проговорил Луи Дюлак, для которого негативные последствия короткого, но от этого лишь еще более ядовитого репортажа становились очевиднее с каждой минутой.

— А что ты можешь предпринять тут? Это ведь не Новый Орлеан, где ты непререкаемый авторитет. Это Нью-Йорк, здесь заправляют иные люди, с собственными представлениями о том, как все должно быть. Не исключено, что за нами наблюдали не случайно. Наверняка у определенных сил было намерение опубликовать компрометирующий материал на Хардкаслов. А мы, сами того не ведая, снабдили их козырями, — сокрушалась Саманта. — Или ведая? Глупо было не предположить, что такое рано или поздно может случиться, или надеяться на то, что правда о нашей связи не выплывет наружу… Прошу тебя, Луи, ничего не предпринимай. Ты лишь все усугубишь этим. Может быть, в Новом Орлеане магия вуду и имеет силу, в Нью-Йорке же заправляют только деньги и связи. Я думаю, в сложившейся ситуации правильнее будет отмолчаться.

— Это вредно для кармы, Сэм, — усмехнулся Луи.

— Прошу тебя! — взмолилась девушка срывающимся голосом. — Мне сейчас не до шуток.

— Сэм, я не против того, чтобы сделать вид, будто этого репортажа не было, если ты при этом прекратишь грызть себя и закидывать меня обличительными тирадами! — строго проговорил он. — Просто успокойся. Ничего трагического не произошло. Ни один здравомыслящий человек не обвинит тебя в аморальном поведении.