относились к программе с довольно пугающей (по крайней мере, с точки зрения нас сегодняшних) серьезностью. Находились даже те, кто предполагал, что ее аналоги в скором времени заменят психотерапевтов. Среди сторонников этой жутковатой гипотезы был и Карл Саган – астрофизик и популяризатор науки, автор научного сериала «Космос с Карлом Саганом», – а некая группа психологов даже сумела пропихнуть статью на эту тему в «Журнал о нервных и психических заболеваниях»:

«Понятно, что перед клиническим использованием программу необходимо доработать. Если эффективность подобной методики будет доказана, то на ее основе можно будет создать терапевтический инструмент, рассчитанный на применение в психиатрических клиниках, где наблюдается нехватка специалистов. Благодаря разделению времени на современных компьютерах и компьютерах будущего подобная система сможет обслуживать несколько сотен пациентов в час. Человека-психотерапевта эта программа, конечно, не заменит, но он будет заниматься разработкой и поддержкой системы и в целом станет гораздо более эффективной единицей, поскольку не должен будет работать с пациентом один на один, как это принято сейчас».

Реакция Вейценбаума на подобные заявления не менее знаменита, чем симулятор, с которым они связаны. Видя воочию, что его секретарша и другие подолгу беседуют по душам с компьютером, создатель ELIZA… ну, мягко говоря, ошалел. Шерри Теркл69 позднее придумала название феномену, который он наблюдал: «эффект ELIZA», то есть склонность человека «проецировать свои чувства на предметы и относиться к ним, как к людям». Термин прижился и вскоре стал означать склонность пользователей предполагать, что программа куда более сложно устроена – более «разумна», – чем на самом деле. К личному раздражению Вейценбаума примешивалась еще и тревога, что под угрозой оказываются социальные связи и человечность как таковая. В противовес Марвину Минскому70 и Джону Маккарти из Лаборатории искусственного интеллекта того же МТИ, он был убежден, что человеческий интеллект, наделенный чувствами и интуицией, воспроизвести на компьютере невозможно – и попытки сделать это ни к чему хорошему не приведут. Спустя десять лет после завершения работы над ELIZA он изложил эту позицию в своем главном труде – «Возможности вычислительных машин и человеческий разум»71, – который представлял собой отповедь цифровому утопизму, царившему в кругах компьютерщиков того времени.

В главе 4 «Наука и одержимый программист» Вейценбаум, среди прочего, описывает своих студентов в МТИ, естественно, одержимых наукой и программированием. Он считает, что «они отвергли все способы познания мира, кроме научного, и ищут все более глубокого укоренения в этой своей вере (хотя, конечно, этим словом они уже не пользуются)». Сомневаюсь, чтобы такое описание хакеров помогло ему нажить друзей в этом сообществе:

«…можно наблюдать блестящих молодых людей, всклокоченных, часто с запавшими, но сияющими глазами, которые сидят за пультами управления вычислительных машин, сжав в напряжении руки в ожидании возможности пустить в ход свои пальцы, уже занесенные над кнопками и клавишами, приковывающими их внимание так же, как брошенная игральная кость приковывает взгляд игрока. Если они не находятся в таком трансе, то часто сидят за столами, заваленными машинными распечатками, которые они сосредоточенно изучают подобно людям, одержимым постижением каббалистического текста. Они работают чуть ли не до полного изнеможения, по 20-30 часов подряд. Еду, если только они о ней заботятся, им приносят (кофе, кока-кола, бутерброды). Если возможно, они спят около вычислительной машины на раскладушках, но всего несколько часов, а затем – снова за пульт управления или к распечаткам. Их измятая одежда, немытые и небритые физиономии, нечесаные волосы – все свидетельствует о том, что они не обращают внимания ни на свое тело, ни на мир, в котором живут. Они существуют, по крайней мере когда они так увлечены, лишь в связи с вычислительными машинами и ради них. Они – “машинные наркоманы”, одержимые программисты. Это явление наблюдается во всем мире».72

Вейценбаум, конечно, делает оговорку, что в какой-то степени это описание относится и к нему, когда он сам поглощен работой, но все равно нелюбовь к хакерам сквозит в каждой строчке. Интересно отметить, что и симулятор ELIZA Вейценбаум написал не на излюбленной хакерами DEC, а на гигантском мейнфрейме IBM 7094, который находился совершенно в другой части кампуса. То есть, как отмечает Стивен Леви, с настоящими хакерами Вейценбаум «практически не общался».

И все же я склонен согласиться с точкой зрения Вейценбаума. День за днем он наблюдал перед собой на парах россыпь молодых людей, которые могут наизусть перечислить все операционные коды ассемблера PDP, но ничего не смыслят в эстетике, истории, не ценят простых дружеских посиделок за бутылкой вина, и потому он призывал к равновесию, к тому, чтобы умение создавать и применять технологии сопровождалось человечностью и житейской мудростью. Именно этого, мне кажется, так часто не хватает нам в «друзьях» в «Фейсбуке» или в «беседах» в «Твиттере». Каждый раз, заходя на сайт Slashdot с его тысячами «бездушных маленьких нердов» (так они себя называют), я ощущаю себя Вейценбаумом. Их культурные интересы – за пределами видеоигр – не простираются дальше Толкина и комиксов про супергероев. Для них факт того, что Sony подала в суд на человека, взломавшего Playstation (хотя потом и отозвала иск), – это страшнейшее нарушение прав человека. Поэтому, наверное, в университете я учился на гуманитарной специальности, а не на компьютерной: с гуманитариями хоть было о чем поговорить. Сразу вспоминается, эпизод из романа «Этюд в багровых тонах», где Ватсон описывает своего нового знакомца, Шерлока Холмса:

ШЕРЛОК ХОЛМС – ОСОБЕННОСТИ КРУГОЗОРА

1. Знания в области литературы – нет.

2. —//– философии – нет.

3. —//– астрономии – нет.

4. —//– политики – минимальные.

5. —//– ботаники – отрывочные. Прекрасно знаком со свойствами белладонны, опиума и ядов вообще. Полный профан в садоводстве.

6. Знания в области геологии – конкретные, но ограниченные. С первого взгляда отличает друг от друга различные типы почвы. После прогулок показывал мне брызги грязи на брюках и по их цвету и консистенции определял, из какой они части Лондона.

7. Знания в области химии – основательные.

8. —//– анатомии – точные, но бессистемные.

9. —//– криминальной литературы – огромные. Знает, кажется, подробности всех громких преступлений нашего столетия.

10. Хорошо играет на скрипке.

11. Профессионально фехтует и боксирует.

12. Неплохо разбирается в британских законах с практической точки зрения.73

Неудивительно, что Ватсон, женившись, съехал, а Конан Дойл уже в следующих романах начал вносить в портрет своего героя новые штрихи. И правда, кому захочется снимать квартиру с таким парнем?

При этом я думаю, что в своем резком неприятии «эффекта ELIZA» Вейценбаум