Поднялся ветер, и они воспользовались им. Большой парус драккара хлопнул и надулся, как будто ему не терпелось пуститься в путь. Парус был соткан в честь хордов — черный, с белой головой оскалившегося волка. Вали поглядел на символ отца, символ всего, чем ему предстояло стать, всего, чем он, по идее, уже стал. Его пробрала дрожь, когда он подумал о том, какая громадная ответственность возложена на него.

Его размышления были прерваны пинком в спину.

— Подвинь задницу! Мне некуда вытянуть ноги.

Вали обернулся и увидел громадного воина в грубой тунике, его рука была обмотана куском шкуры белого медведя. Ото лба тянулся глубокий шрам, пересекая глазницу и спускаясь на щеку. Совершенно очевидно, что когда-то ему самому довелось отведать боевого топора. Казалось, все его тело сплошь покрыто татуировками: сцены битв и пожарищ; мировой змей, обвивший кольцами правую руку; волк, пожирающий Одина на левой; три переплетенных треугольника — символ бога, валькнут, — под левым глазом, а еще бесчисленные изображения животных, виселиц и оружия по всему лицу и торсу.

Нож и меч Вали лежали на дне походного сундука, и он понял, что берсеркер кинется на него, стоит ему протянуть к сундуку руку. Но действовать придется. Его унизили на глазах остальных, и подобный проступок нельзя оставлять безнаказанным, хотя он прекрасно понимал, что противник ему не по зубам.

Вали оставалось только одно, лишь один возможный ответ. Он замахнулся, собираясь ударить великана кулаком в голову. Удар пришелся куда-то под мышку, берсеркер зажал его кисть, шагнул вперед и сомкнул пальцы на горле Вали. Юный князь не мог высвободить руку, он зашатался, пытаясь найти опору между камнями, служившими балластом, но не находил. Берсеркер скалился в лицо Вали и все сильнее стискивал ему горло. Эта стычка все расставила по местам, развеяв иллюзии. Вали больше не был мужчиной, отправляющимся в первый набег, будущим конунгом воинственных хордов, сыном Аудуна Безжалостного и надеждой народа. Он был испуганным ребенком, которого схватил взрослый могучий мужчина.

Все, что он видел перед собой, — лицо великана, кривящееся от ненависти. Берсеркер душил Вали, и все, о чем он мог думать, — как убрать с шеи эти руки, однако он не мог. Ему показалось, что перед ним открылся черный тоннель, голова была готова взорваться. В поле зрения Вали возникло лезвие широкого ножа, причем под таким углом, что берсеркер никак не мог его ухватить. Затем перед глазами появилось что-то еще: большой шест с тремя железными кольцами, болтающимися на штырях. Все это оказалось между ним и великаном.

— Побереги ярость для врагов, Бодвар Бьярки, — произнес кто-то.

Берсеркер разжал руки, и Вали повалился на спину, хватая ртом воздух и ничего не видя перед собой. Когда зрение прояснилось, он понял, что Браги сверлит великана взглядом, нацелив нож ему в горло. Послышался грохот металла о металл, и огромный берсеркер, завернутый в шкуру бурого медведя, взмахнул тем странным шестом с кольцами, разделяя противников. Бодвар Бьярки и Браги молчали, как молчат обычно в подобных ситуациях очень сильные люди. Они лишь продолжали сверлить друг друга взглядами. Берсеркер в бурой шкуре легонько подтолкнул Бьярки шестом, усаживая на место. Великан взялся за свое весло. Браги коротко фыркнул и убрал клинок в ножны. Затем тоже сел к веслу. Вали поднялся и шагнул к своему месту у противоположного борта.

Браги развернулся к Вали и заговорил, даже не стараясь понизить голос, чтобы не услышал великан со шрамом:

— Я же говорил тебе, что оружие надо держать под рукой. Если бы у тебя был нож, ты смог бы его пырнуть.

Вали кивнул. Он ощущал одновременно и смущение, и облегчение, но все равно его не покидала мысль о том, что дело могло разрешиться само собой в следующую минуту, и пырять кого-то было совершенно не обязательно. Если бы у него оказался под рукой нож, в результате они бы имели мертвого берсеркера и очередную кровную месть. Хуже того, берсеркер мог бы отобрать у него нож. Вали прекрасно понимал, что его силы не идут ни в какое сравнение с силами великана, сидящего за ним. Он поглядел на берег. Адисла с тревогой смотрела в его сторону. Он кивнул на берсеркера и пожал плечами. Адисла произнесла одними губами: «Будь осторожен», — и он кивнул в знак того, что понял.

После уже никто ничего не говорил, все принялись грести, скорее желая порисоваться, а не для пользы дела, потому что большой парус надулся и тащил их от берега в открытое море со все возрастающей скоростью. Вали взмахнул рукой, прощаясь с людьми на берегу и наблюдая, как их фигуры становятся все меньше и меньше, после чего полностью отдался ритму гребли.

Корабль, который скальды именуют жеребцом, несущимся по волнам, действительно сделался похожим на живое существо и, напрягая все силы, рвался вперед. На какой-то миг Вали даже забыл об угрюмом соседе, сидевшем за спиной. Но затем, как будто против воли, бросил на него беглый взгляд. Воин со шрамом смотрел прямо на него. Или же Вали показалось? Ведь тому попросту больше некуда смотреть.

Браги заметил взгляд Вали и подмигнул мальчику.

— Не думай о человеке со шрамом, представь того, кто этот шрам оставил, — сказал он.

Вали улыбнулся. Он подумал, что Браги хороший человек и по-настоящему заботится о нем. Он честный, великодушный, бесхитростный и храбрый. Вали еще хотелось бы, чтобы Браги не был таким занудой.

Путешествие должно было занять три дня — три дня скучных историй, житейских советов и дурацких шуток пожилого воина. Браги одержал небольшую победу, когда спас Вали от берсеркера. Вали, конечно, не должен был расставаться с оружием. А так Браги чувствовал себя победителем. Однако, хотя Браги и улыбался, словно желая сказать: «Ага, я же тебя предупреждал!», это не значило, что все высказывания и убеждения старика — истина, и теперь, в обозримом будущем, у него есть право указывать Вали, как поступать.

Вали вспомнил торговца, с которым познакомился два года назад, Велеса Либора из восточного Рерика, который путешествовал к северу, желая увидеть китовый народ. Вот Велес, если бы остался с ним, был бы для Вали отличным наставником. Он знал так много, путешествовал по свету с мирными целями, без кровопролития, сохранив здравый рассудок. Рядом с ним Вали ощущал душевный подъем и желание учиться. Купец разворачивал свои свитки, и Вали с восторгом рассматривал чудесно раскрашенные картинки, словно зачарованный вглядывался в кудрявые строки. Ему очень хотелось научиться читать эти слова, научиться передавать собственные мысли с помощью набегающих друг на друга чернильных волн, вздымающихся и опадающих, словно прибой. А Браги не мог научить его тому, чему он хотел бы учиться.

Их нынешний путь был разведан прошлым летом. И теперь они прошли вдоль берега на север почти до самых земель китового народа, затем двинулись на запад, к Островам на Краю Света, которые, как оказалось, вовсе и не край света, а всего лишь место стоянки на пути к богатым западным землям. Оттуда они пошли на юг и достигли берегов, где живут западные племена. Вали спал на корабле вместе с остальными воинами, прислушиваясь к бормотанию и проклятиям берсеркеров, глядел на звезды и мечтал об Адисле.