С прошлого года посещение цивилизованных мест вроде Чусовского Городка становилось регулярным, а там принимали по одёжке. Нынче Нина сразу заметила отношение к себе, одетой в поношенную кухлянку. Совершенно иное, чем к русским женщинам, выряженным хоть и в домотканую материю. Пришлось Павлу Аркадьевичу выдержать целое сражение, объясняя магаданкам, что в здешнем мире ткани весьма дороги. Если покупать их в Чусовском Городке, дешевле будет соболью шубу сшить. Но женщины были непреклонны, добившись у командира обещания отправить нынче же летом лодку за товаром в Чердынь, ближайший относительно большой город выше по Каме. И решить вопрос с покупкой тканей, за любые деньги, для чего столько мехов наменяли?

Над этим обещанием и ломали голову командиры, решая вопросы, как туда добраться и чем расплачиваться за товар. Состав купцов примерно определили – как обычно, Николай, Елена и Ваня. С товаром вышло хуже, кроме стекла и железных изделий, предложить было нечего. Меха сразу отпадали, в Чердыни за них цену не взять, один убыток получится. Пришлось заняться монетным двором, на котором приступили к отливке золотых монеток, весом в один и пять граммов. Убыток, конечно, сплошной, в угар при плавке золота уходит до четверти металла, но иного выхода не было. Оба командира три дня работали резчиками, вырезая образцы будущей валюты магаданцев, жалея, что художница уехала в Москву. Но нашли выход, обошлись без особых излишеств. На аверсе монет изобразили номинальную стоимость – «Два рубля», «Один червонец», на реверсе курсивом вывели «Магадан», ниже – 1572 год.

За этим занятием и застукала командиров четвёртая незамужняя девушка Лариса, признавшаяся в том, что года три работала пайщицей-монтажницей на заводе. И навыки работы с расплавленным металлом у неё гораздо выше, чем у неуклюжих командиров. С этого дня дело пошло на лад, мужчины отливали монеты, Лариса их доводила до кондиции. Наработав тысячу червонцев и столько же двухрублёвых монет, девушка попросила разрешения заняться ювелирным делом. И на глазах изумлённых командиров напаяла два десятка оригинальных серёжек, брошек и прочей мишуры. Девушка давно положила глаз на самого завидного жениха магаданцев – Петра и добилась своего. После её золотых подвигов командир начал относиться к девушке совсем иначе, чего хитрюга и добивалась. Через месяц все магаданцы не сомневались, что новая пара сложилась окончательно.

Так что к возвращению Елены и Николая кое-какие намётки для выгодной торговли в Чердыни были готовы. В самую большую лодку загрузили товар для обмена, сели сами купцы, взявшие с собой сорок червонцев и сотню рублей золотом, зашив их в пояса. На вёсла сели двое крепких дружинников, путь предстоял долгий, опасный. Кроме револьверов и ружей, путешественники взяли два десятка гранат и пару пластиковых бутылок, десяток одноразовых стаканов на подарки. Провожая ребят, Петро неожиданно для себя перекрестил их на дорогу. Подорожную грамоту, как обычно, магаданцы выписали сами, от имени своего царя. Строгановские власти пока отказывали в такой милости соседям-немцам.

Шёл июль, неизвестность тяготила: как там, в Чусовском Городке? Пётр не выдержал и отпросился у Павла Аркадьевича, отплыл в Чусовской Городок с двумя десятками отличившихся дружинников. На людей посмотреть, себя показать, дать дружинникам возможность потратить первую зарплату, выданную всем поровну, по два рубля золотом. Да оружие новое продемонстрировать, напомнить воеводе о магаданцах. Набег Маметкула впереди, может, удастся ещё рекрутов набрать. Много причин нашлось для визита в Чусовской Городок, торговля оказалась не последней в этом ряду. Петру хотелось убедиться в умениях своей подруги, как пойдут её ювелирные изделия, будут ли пользоваться спросом? Саму Ларису, однако, брать с собой подполковник отказался.

В начале августа три лодки с двадцатью магаданскими дружинниками прибыли в Чусовской Городок, оставшийся почти без защиты. Большую часть гарнизона воевода увёл вниз по Каме, воевать с восставшими черемисами. Так что непонятных вооружённых людей долго не пускали в крепость. Собственно, Пётр туда и не стремился, разложил товар, завёл разговоры с любопытными горожанами. Намекнул торговцам, что не прочь прикупить ткани и добрую обувь для своего войска. Три дня магаданский отряд невозмутимо торговал в посаде, дружинники отводили душу в горячительных напитках, хвастливых рассказах. Командир торговал понемногу, выслушивая сплетни. Видимо, оставшийся за воеводу командир гарнизона ждал, пока к нему придут с поклоном. Не дождавшись, вышел за ворота сам, в сопровождении приказчика.

Петро поздоровался, подарил стеклянный набор и поинтересовался успехами в подавлении восстания. Напомнил, что ещё два года назад предупреждал воеводу о готовящемся бунте черемисов. Выслушав уклончивые ответы, что всё «слава богу», бунтовщики разбиты, Петро поклонился, заканчивая разговор. Чисто формально обронил, мол, разведчики доносят, что следующим летом будет большой набег из-за Урала. Орду поведёт царевич Маметкул, силы придут большие. Ежели воевода согласится, магаданцы могут помочь своими пушками. Вернётся он с похода, пусть зимой гонцов засылает, авось сговоримся. Ответа на свои намёки Пётр не ждал, не сомневаясь, что командир гарнизона не даст никаких обещаний до возвращения воеводы. Главным было предупредить, тогда будущий набег Маметкула добавит авторитета магаданцам.

Опытный командир знал, что, во-первых, без воеводы никто решение не примет. Во-вторых, навязывание помощи будет выглядеть едва ли не предательским засылом. В-третьих, желательно Маметкула разбить самим, тогда магаданцы совсем иначе будут выглядеть в глазах жителей Урала. Да и трофеи делить ни с кем не надо будет. Торговал подполковник больше недели, разменял часть золотых монет на серебро, магаданские деньги отлично брали, особенно купцы. Частично купил, частично выменял сорок пар добрых сапог, три десятка шапок одной «модели». Часть покупок принародно раздал своим бойцам, отчего все они приобрели совсем другой вид. Да закупил для женщин льняного полотна, сколько смог. Не давало покоя воспоминание о «бабьем бунте».

Так, толком ничего не добившись, дружинники вернулись в острог. Хотя нет, наёмники убедились, что командир не обманет, да ещё и приоделись за казённый счёт. Всё меньше причин для дезертирства. К этому времени кузнецы и механики изготовили два десятка пушек калибра восемьдесят миллиметров, гладкоствольных, с клиновым затвором. Стволы делали на новом токарном станке, с длиной направляющих два метра. Отлитые трубчатые заготовки из стали, легированной хромом, марганцем и ванадием, вышли необходимой вязкости и прочности. Доморощенные металлурги с инженерами не только вычислили необходимый состав добавок, но и провели предварительные испытания на прочность и вязкость полученных заготовок. А добавки типа ванадия, хрома, марганца и прочих химическим способом извлекла из полиметаллических уральских руд Надежда.

Главной задачей инженеров стало не легирование стали, а извлечение вредных примесей, дающих ненужные эффекты хрупкости будущим пушкам. Над этим трудились в лаборатории всю зиму, испытывая небольшие образцы стали. Сами станки для испытания на прочность и вязкость достаточно просты, труднее было с их градуировкой. Но как говорится, голь на выдумки хитра. В распоряжении магаданцев остались многие стандартные по весу и твёрдости вещи с инструментами, они и помогли настроить испытательные приборы. Так что опытные отливки легированных сталей были весом в пару сотен граммов, чего хватило, чтобы отработать удачную технологию. Рассверливали отлитые толстые трубы изнутри, затем обрабатывали снаружи. Толщина стенок ствола в казённой части была увеличена до двадцати пяти миллиметров, во избежание разрыва. А к дульному срезу ствол сходил на десять миллиметров.