– Какую? Такую. Ты что не знаешь. От докторов Гены и Коли, – мужик опять заржал.

– Пойдемте, вы мне эту медсестру покажете. У нас, вообще-то справок никаких не надо.

Толик очень удивился, неужели главврач Тамара Федоровна прицепилась к девице из вредности. Тамара Федоровна, конечно, была женщиной стервозной, как и любой главный санитарный врач, но не до такой же степени, чтобы к отдыхающим придираться. Да, и в белом халате Тамару Федоровну никто никогда не видел.

В коридоре около бассейна они обнаружили зареванную блондинку эффектной, практически сногсшибательной внешности.

– Масик! – позвал мужчина.

– Дусик! – девица кинулась ему на шею и зарыдала, – Она меня из раздевалки выгнала.

Толику стало жаль и Масика, и Дусика.

– Девушка, вы не плачьте. Сейчас все образуется. Она не имеет никакого права вас выгонять, – сказал Андреев жалостно.

– Ага! – всхлипнула девица. – Она мне еще такие гадости говорила!

– Какие гадости?

– Про инфекции, передающиеся половым путем, которые плавают в бассейне и всех заражают. И все из-за таких как я, которые без справки, – при этих словах девушка зарыдала еще пуще.

– Слушайте, не плачьте, сейчас все выясним. Только я же не могу в женскую раздевалку зайти. Вы загляните туда и скажите, чтоб она вышла. Скажите, зам. директора Андреев ее у дверей ждет.

Дусик протянул Масику носовой платок. Масик громко высморкалась и кивнула головой.

– Я этого так не оставлю! – сурово сказал Дусик, глядя в глаза Андрееву.

– Вы извините, я сам ничего не понимаю, – ответил Толик честно, не отводя взгляда.

Масик просунула голову в раздевалку и тут же вернулась назад.

– Там никого нет! – удивленно сказала она.

– Может в бассейн прошла? – задумчиво сказал Андреев. – Давайте и мы пройдем, раз женщин там все равно нету.

Он открыл дверь и решительно шагнул в раздевалку. Дусик и Масик последовали за ним.

– Вот тут она сидела! – сказала Масик, показывая на стол у входа в раздевалку. – Тут еще табличка стояла «Дежурная».

– Странно! – удивился Толик. На его памяти никакой такой дежурной в раздевалке никогда не было.

Всей делегацией они вышли к бассейну. Там плескалось несколько ребятишек. Сбоку скучал дежурный тренер в красном спортивном костюме.

– Тамару Федоровну не видел? – поинтересовался у него Андреев.

Тренер помотал головой.

– А медсестру в белом халате? – поинтересовалась Масик.

– Какую медсестру? У нас никаких медсестер нет, – удивился тренер. – У нас же только Тамара Федоровна. Так она вроде сегодня с утра в СЭС уехала.

– Странные шляпки носила буржуазия, – с задумчивым видом заметил Дусик.

– Может у вас и правда там инфекции какие-нибудь? – поинтересовалась Масик, с опаской глядя в бассейн.

– Ага! А это была самая главная – бледная спирохета в белом халате! – заржал Дусик.

– Дурак! – Масик надула губы.

– Шли бы вы лучше в сауну, – посоветовал им Андреев. – Там бассейн проточный индивидуальный. Кроме ваших собственных инфекций никаких других уж точно не будет.

– И вы туда же! Издеваетесь, – Масик была готова уже опять разреветься.

– Нет, что вы! Я от всей души. Не обижайтесь. А с этой медсестрой мы разберемся. Может, пошутил кто?

– Ничего себе шуточки! Человека до слез довели, – возмутился Дусик.

– Я с вами абсолютно согласен и обещаю, что виновные будут строго наказаны, – пообещал Дусику Толик. Чуть «честное пионерское» не добавил, хотя сам даже не предполагал с какой стороны подходить к этому странному делу. По большому счету надо бы к Каемкину обратиться. Он безопасность возглавляет, вот пусть и разбирается. Однако, с другой стороны фамилия главного санитарного врача Тамары Федоровны – Каемкина и является она генералу родной женой. Более того должность санитарного врача была в отеле совершенно не нужной и надуманной. Главный врач требовался в санаториях и пансионатах, где населению оказывались медицинские услуги. В свое время Петр Сергеев решил, что неплохо бы организовать в отеле СПА-салон и массажный кабинет, и ввел должность главврача. Каемкин тут же подсуетился со своей женой. Однако Тамара Федоровна ничего организовывать не умела, она могла только проверять и контролировать, чем измучила весь коллектив. Бывший директор от Тамары Федоровны избавиться не смог, и Толику со всей этой историей про медсестру грозило попасть в немилость к Каемкину.

– Я заявление напишу, – вдруг сказал Дусик.

– Какое заявление? – насторожился Толик.

– Директору отеля. Нормальное такое официальное заявление с описанием событий и попрошу вас разобраться, а по результатам мне сообщить. Одно заявление вам дам, а копию Семе Каменецкому отправлю. И не надо на меня глаза таращить. Вы что думали, что я на помойке найденный? – Дусик развернулся и пошел прочь из бассейна. Масик, шмыгая носом, последовала за ним.

После соблюдения всех необходимых формальностей по выкупу ее доли, Людмила Владимировна Закревская стала женщиной богатой, свободной и в некотором смысле независимой. Как и обещала Панкратьевой, она съездила к Кразману, чтобы попросить у него прощения. Кразман сначала ни в какую Люську видеть не хотел, но потом под ее натиском сдался. Они выпили водки, и Люска разрыдалась у Кразмана на плече, проклиная свою такую нелегкую женскую долю.

– Я ж, Миша, все время одна! Не за кого мне спрятаться. Вот и подстраховываюсь, как могу. Веду себя, как мартышка чертова. Прости меня дуру! – ныла Люська, размазывая тушь по щекам.

Кразман гладил ее по голове, говорил, что все будет хорошо, и просил завсегда обращаться к нему за помощью, не стесняясь.

Таким образом, ей все-таки удалось восстановить «мир, дружбу и жвачку», но в глубине души Люська четко понимала, что друга в лице Миши Кразмана, она потеряла навсегда.

От нахлынувших на нее в результате этой операции свободы и безделья Люська быстро соскучилась. Она, было, попыталась помогать Панкратьевой в ее бизнесе, даже прикупила себе брезентовый комбинезон, но через месяц Люськиной помощи Панкратьева сказала, что как-нибудь обойдется без Люськиных руководящих указаний. Люська пригорюнилась и даже подумывала о том, что погорячилась, отказавшись брать у Кразмана недвижкой. Можно было бы хоть какую-нибудь парикмахерскую организовать. Люська купила бюллетень недвижимости и стала изучать, предлагаемые к продаже помещения. Помещения Люську совсем не воодушевили, и тут ей позвонил Андрюха Федоров. Он передал ей большой привет от Семы Каменецкого и сказал, что они оба надеются на ее помощь. В отличие от Панкратьевой Люська всегда помнила, с кем ей когда-либо удавалось познакомиться. Мало того, что помнила, она еще и всячески поддерживала эти связи. Про Сему Люська всегда понимала, что он пойдет далеко, и очень удивилась, что тот до сих пор в Питере, а не перебрался куда-нибудь в столицу. Когда Федоров рассказал ей про Альбатрос, Люська, не задумываясь, согласилась. Во-первых, терять ей было нечего, в силу своей теперешней финансовой независимости, она в любой момент могла бы повернуться и уйти, во-вторых, Альбатрос – это Альбатрос, а не какая-нибудь третьеразрядная гостиница «Южная», а, в-третьих, с Андреем Федоровым в начальниках и с Семой Каменецким во владельцах работать можно было смело. Мужики они были конкретные, толковые, честные и ответственные. Правда, Андрей упомянул, что Каменецкий не единственный владелец. Он рассказал про Таисию Каменеву, даму по фамилии Разумовская, дедушку Севастьянова, братьев Федосеевых и некого Петра Сергеева.