ни кола, ни двора. Комнату в офицерском общежитии для семьи, и ту с трудом выбил. А у нас тогда младшему и года не было. Тупик. Жена на грани истерики, уже хотела забирать детей и ехать к своей маме. И надумал я, в боксах для техники ПТБ оборудовать второй этаж под казарму личного состава, а старую казарму переделать под ДОС. Полгода карячилась вся батарея, но к осени, я и весь командный состав батареи въехали в самостоятельное жилье.

— Вас наверное тогда, ваши женщины на руках носили? — живо отреагировал полковник.

— Через год, практически у каждого офицера моей батареи было пополнение в семействе. Сами посудите, у меня, всего лишь капитана, самостоятельная трехкомнатная квартира! Когда уехал учиться, супруга тут осталась, что бы квартиру не потерять.

— Понимаю и даже немного завидую… — С грустью в голосе, негромко произнес командир полка.

— Потом мой СОБ таким же макаром учиться уехал. Он в Питере, его жена тут квартиру сторожит.

— Да… квартирный вопрос у нас в армии далеко не на первом месте...

— Позже, когда получил дивизион, а он тогда на Д-30 был, то же провернул с их казармой. Только жена не захотела переезжать в новую квартиру — привыкла. Мы по прежнему живем в ПТБешном ДОСе, а комбат ПТБ в ДОСе артдивизиона, и что интересно, у него трехкомнатная квартира даже бОльшей площади.

— Да, занимательную историю вы сейчас рассказали. Надо перенимать ваш опыт. В батальоне Лозицкого крайне напряженная ситуация с жильем, начну с него.

— Прислушайтесь к доброму совету, начните лучше с ремонтной роты. Я когда в дивизионе это проворачивал, то многие стройматериалы получал по обмену за капремонт двигателей. Под будущее жилье сманил из соседней дивизии очень толкового зампотеха, тот в свою очередь нашел рукастых техников, так и выкручивались.

— И правда, хороший совет.

— Тогда, у вас в руках будет еще один стимул… — Тут на ум пришла интересная мысль. — А ведь у древних, так называлась толи палка, толи плеть, которыми они погоняли тягловое животное. Как говорил Райкин — пусть будет изобилие, пусть! Пусть все будет, но пусть чего-то не хватает! — Этот спич, произнес с кавказким акцентом. — А если серьезно, через жилищный вопрос можно очень неплохо побуждать командный состав к несению службы.

— Да… Тут вы, Николай Макарович правы на все сто! Но тут можно и перегнуть палку…

— Вы о чем?

— Каждый кадровый офицер, как вы хорошо знаете, хочет продвинуться в должности и получить звание повыше.

— Полностью согласен.

— Взять хотя бы ваш дивизион. Три командира батарей, все капитаны на капитанской должности, а майорская должность начальника штаба дивизиона только одна — конкуренция!

В подтверждение своих слов он рассказал мне историю, произошедшею в одном из соседних полков, когда один из капитанов, считавшимся лучшим другом другого, узнав, что не его, а его друга, собирают назначить начальником штаба дивизиона, пошел к парторгу и заявил, что отзывает свою рекомендацию в партию, так как его друг алкоголик и его надо не повышать по должности, а гнать из армии поганой метлой. Не ожидавший такого предательства, его друг и вправду впал в запой, но и этому должность не досталась. Назначен был другой офицер, из соседнего полка.

— Конечно, это уже крайний случай, но крайне симптоматичный.

— У меня в дивизионе до такого не дойдет.

— Почему?

— Все просто. Если мой офицер или прапорщик служит плохо, я приложу все силы, но спихну его в другой полк. А там с жильем… — тут пришлось на секунду запнуться, подбирая нормальное слово. — … как у всех.

— А если офицер тянет службу? — Заинтересованно спросил Сталинин.

— Толковые офицеры всем нужны, они у меня еще носом крутят… — с улыбкой закончил я.

— Слушаю я вас Николай Макарович, и все думаю… Откуда это все в вас?

— Из Германии. И началось это на одних соревнованиях с немцами… — Мы как раз подошли к торцу казармы-бокса и начали подниматься по внешней лестнице на второй этаж в казарму. Она встретила нас докладом дежурного, красивым блеском пола «взлетки», отражающего яркое утренние солнце.

— Необычный паркет в дивизионе. — Произнес полковник, с интересом рассматривая пол.

— Из отходов кругляка. Нарезали блины, на простейшем прессе из домкрата, сделали шестиугольные заготовки, пропустили через рейсмус и осталось только уложить и покрасить. К тому же, на торец дерево существенно прочнее. Заметили, гораздо меньше повреждений от сапог?

— Действительно. А что это у вас за шкафы вдоль «взлетки»?

— Оружейка.

— Оружейка!?

— По тревоге, дежурный, со своего поста разблокирует двери всех шкафов (по принципу американских тюрем). Личному составу таким образом, нет необходимости толпиться и создавать пробку, как это обычно происходит.

— Но при выходе из казармы, все равно пробки не избежать…

— Это учтено и решили эту проблему следующим образом… — Я шагнул в ближайший кубрик и подошел к двустворчатой двери на треугольный балкон. — Внизу, обычные ворота, какие есть у каждого бокса, только они развернуты относительно своего предыдущего состояния на сорок пять градусов в сторону выезда из парка.

— Оч-ч-ень любопытно… И что это дает?

— А это дает следующие преимущества: во-первых, перед воротами меньшая вероятность столкновений при общем выходе, во-вторых дает личному составу через получившийся балкон спускаться непосредственно к своей технике. — С этими словами я поднял опечатанную крышку люка и по специальному шесту, как пожарник спустился вниз.

— Однако… — раздался удивленный голос Сталинина сверху.

Немного поколебавшись, он все таки спустился вниз, в бокс. Полутьма огромного помещения бокса скрывала расставленную «елочкой» технику. На другом конце, кто то из офицеров проводил практическое занятие на технике. Сегодня в дивизионе учебный день. Многие сидят по учебным точкам, которые пока организованы зачастую прямо в боксах. Последовательно обходя их, давал необходимые пояснения и заодно характеризовал офицеров и прапорщиков.

— Вы так и не ответили, откуда у вас тяга ко всему этому… — он сделал широкий жест левой рукой, как бы показывая на обширное хозяйство артдивизиона.

— Как уже говорил, началось это в ГСВГ. Служил я тогда СОБом в таком же полковом дивизионе, только на Д-30. Погнали нас однажды на соревнования с таким же дивизионом, только немецким. Вот там я и увидел в упор их знаменитый ordnung. На всю жизнь запомнил! В первую же ночь, мои солдатики