— Паша! Ты дома?!

И когда из здешнего хлева точно так же, как из двух предыдущих, послышался поросячий визг, только более тонкий и пронзительный, чем у Куркиных и Петуховых, Колька еще прочнее убедился в своей правоте.

— Нет, не приходил Паша, — вздохнула тетя Вера, выйдя на крыльцо. — Такой самостоятельный стал — сил нет…

Колька с Витькой пошли по домам. Витька, кажется, был очень доволен, что все так обошлось, а Колька не знал, радоваться ему или печалиться. Ведь сегодняшней ночью ему предстояла вторая экспедиция к безымянной могиле, возможно, не менее опасная, чем первая.

Хотя Колька на сей раз ужинал на час позже, бабушка Клаша особо не ворчала, тем более что внук ел с аппетитом и даже добавки попросил, не то, что вчера.

— Так-то лучше, — похвалила бабушка, когда Колька и с добавкой расправился, — негоже будет, если ты у нас тут похудаешь. А то мама тебя сюда и не отпустит больше.

— Ничего, Колька, вес в жизни не главное, — подмигнул дед Василий, — главное, чтоб ты ума помаленьку набирался… А привес — он для поросенка нужен, а не для человека.

Колька при этих словах немного поморщился, но вслух ничего не сказал.

Как и вчера, он сделал вид, будто пошел спать, а сам подготовил свое «дышащее чучело» из ватника и плеера с кассетой-кольцовкой и стал дожидаться, когда бабушка с дедушкой уснут. Вся операция, в общем и целом, прошла так же успешно, как и вчера. Колька, никого не потревожив, запер дверь избы «изнутри» с помощью веревки, выскользнул за калитку, сбегал за лопатой к смородиновому кустику и пустился по уже хорошо знакомой тропке в сторону кладбища. Правда, пока он шел вдоль кустов, его немного беспокоило, не ошибся ли он в своих сегодняшних выводах. Ведь тогда Пашка со товарищи вполне могут поджидать его в этих кустах… Конечно, с лопатой в руках Колька чувствовал себя вполне уверенно, но кое-какое волнение испытывал.

Тем не менее все обошлось вполне благополучно. Да и с погодой вышло получше, чем в прошлый раз. И ночь выдалась светлая, без облаков, без дождя, ветра и грозы. Так что Колька, уже и не боясь особо кладбища, без приключений добрался до безымянной могилы с ямой в бугорке на том месте, где прошлой ночью выкопал череп.

Однако оказалось, что выкопать из земли крест из старых и корявых жердей не так-то просто. Выяснилось, что крест вкопан намного глубже, чем предполагал Колька, и для того, чтоб выдернуть его из земли, придется копать яму даже более крупную, чем та, которую вырыл вчера, добывая череп. Опять же вчера землю размочил дождь, а сегодня она была сухая и твердая.

И все-таки Колька сумел вытянуть из земли крест. Но потом возникла новая проблема: как протащить его через густые кусты? Правда, долго думать не пришлось. Колька отбил от креста перекладину и порознь протянул обе жерди через кусты. После этого он взял под правую подмышку длинную жердину, под левую — короткую и лопату, а затем потопал в обратный путь. Намаялся он, конечно, немало, но это все-таки происходило в хорошую погоду и было сущими семечками по сравнению со вчерашними тяготами.

С каноэ все тоже было намного спокойнее, чем в прошлую ночь. Воды в нем не было вовсе, а жерди и лопата прекрасно уместились вдоль лодки. Ну и грести по тихой, почти зеркальной воде было куда проще, чем вчера по волнам под дождем.

Правда, появилась новая тревога. В Колькину голову, как назло, все время лезла мысль о Жути Подводной. Полнолуние все-таки, да еще и ночь. Правда, то, что рассказал дед Василий, немного обнадеживало. Как выяснилось, Жуть эта самая в действительности — просто-напросто несчастная девица красоты неописуемой, которая пострадала за излишнее рвение в защите окружающей среды. Перестаралась, понимаешь. Нет бы всех этих браконьеров во главе с новгородским промышленником взять да оштрафовать или, на худой конец, арестовать, посадить в темницу или просто выпороть, как в те времена было принято. А она вызвала каких-то демонов из Ада на разборку, красавица эта! Те, конечно, раздухарились и стали всех кого ни попадя топить, кипятком обваривать, жечь… Ясно же: типичное превышение полномочий — о таком преступлении Колька по телевизору слышал. Вот ее и превратили в чудище, а потом поселили в озеро демонов отгонять. Наверно, ей какой-нибудь срок дали. Скажем, триста тридцать три года и еще три дня таких вот исправительных работ. И очень может быть, что она этот срок уже отбыла. Ведь получается, что последний раз она высовывалась почти тридцать пять лет назад! А после этого ее никто не видел. Тем более что остров теперь стал чистенький и зеленый, и демонов опасных для людей тут больше нет. Индейские Духи, правда, живут, но от них никому особого вреда не было, а Кольке — так сплошная польза.

В общем, пока Колька ехал на остров, он слышал лишь несколько обычных плесков, которые издает рыба, подплывающая к поверхности, но никаких «пуф-ф-ф», сопровождавших всплытие Жути, не было и в помине.

Выгрузив жерди и лопату из каноэ, Колька приволок их к кострищу. Спички в типи остались — Митька, разжигавший утром костер, с собой их не взял. Но сжечь длиннющие жерди, ранее составлявшие крест, в целом виде было неудобно. Их следовало порубить или распилить на короткие поленья. А ни топора, ни пилы у Кольки не имелось — только лопата. Как же быть? Возвращаться домой, лезть в дедушкины столярные инструменты? Во-первых, можно шуму наделать и попасться дедушке — а это может повлечь «ужасную судьбу», ибо нарушит секретность. А во-вторых, можно провозиться слишком долго, и не хватит времени, чтоб все закончить до рассвета.

Вот тут-то Колька и подумал сгоряча: «Эх, если вместо лопаты у меня был топор!» И сразу же произошло такое, чего он вовсе не ожидал.

Сперва вокруг лопаты возникло небольшое оранжевое свечение, которое спустя несколько секунд превратилось в непрозрачное продолговатое облачко, и контуры лопаты скрылись из виду. Потом это облачко изменило форму, заметно уменьшившись и укоротившись, а затем мгновенно исчезло.

Вместо дедушкиной лопаты на траве у кострища лежал ухватистый, отточенный как бритва топорик — как раз подходящий для Кольки по длине и весу.

«Вот это да! — покачал головой Колька, хватая инструмент. — Молодцы Духи!» Он посчитал, что Духи решили ему помочь и переделали лопату в топор.

Конечно, теперь ему не пришлось затратить много времени на то, чтоб разрубить обе жерди на небольшие круглые поленья да еще и расколоть каждое пополам. Затем Колька набрал сухих еловых веточек — тех, что до серого цвета высохли, — и, наломав их в компактную кучку, положил в середину кострища, вокруг которого соорудил «колодец» из поленцев, получившихся из разрубленных жердей. После этого Колька подпалил еловые веточки, — те весело вспыхнули и затрещали, — и стал ждать, когда все сгорит и останутся угольки, которые надо будет вставить в глазницы черепа. Этого момента он больше всего побаивался, ведь взять угольки надо было голыми руками! Однако, пока костер горел, Колька задумался еще об одной сложности.