Вечер опустился на местность, не смутив своей красотой пьяных и шумных верзил. На тёмном до черноты небе сияли яркие звёзды. Казалось, они опустились так низко над карьером, что при желании их можно было собирать вёдрами. Вкусный запах жареного мяса печёного картофеля, колбасок, вызвал у голодной Леры спазм в желудке.

Молодые мужчины плотно сидели вокруг костра, поедая походную еду, громко разговаривали и смеялись, забыв о пленницах.

Лера пригнувшись, первой вылезла из палатки и нырнула в заросли кустарника. За ней последовала женщина. Девушка как маленькая кошка шмыгала от одного куста, до другого и не заметила, как быстро удалилась на приличное расстояние от второй беглянки. Запыхавшись и почувствовав боль в спине от такого передвижения, она остановилась у дерева и выпрямилась во весь рост, вглядываясь в темноту и пытаясь увидеть силуэт женщины. Вдалеке послышался сначала её вскрик, видно в темноте она повредила ногу, потом шум, топот ног, и крики мотоциклистов. Лера побоялась в кромешной темноте бежать дальше, могла заблудиться. Она вскарабкалась по широкому стволу дерева и залезла на раскидистую ветку. Ближе к рассвету она услышала треск веток под чьими-то ногами. Девушка рассмотрела двоих мужчин. Один был худой с редкими волосами, второй её похититель, парень с оспинками на лице. Лера замерла, боясь пошевелиться.

— Всё, здесь нас никто не услышит, — сказал похититель, — давай лавэ. Вообще-то мы берём за сопровождение до каравана вашей фуры, а за молчание могли бы ещё накинуть. Если в Москве узнают, что вы товар бодяжите, и мне и вам будет конец. — Моё дело, привезти товар, передать вам деньги, а что к чему решать хозяину.

— Кто же у вас такой смелый, что не боится половинить товар самого Назара?

— Ты что из передачи «Что, где, когда»? Оно тебе надо укорачивать свою жизнь? — ответил худой.

— Да я бы и с вами не связывался, да деньги очень нужны, — ответил похититель.

— Слушай, а это не твои по городу на своих аппаратах гоняют? Шумят по ночам? По чужим дворам шастают?

— Донесли уже? Да тут такое дело. Знакомый под одно дело меня подвязал. Надо было у одной старухи ценную старую папку взять. В прошлый приезд не получилось. Один раз в этот приезд сорвалось. Потом она померла. Понаехали к ней кому не лень. Я уж собрался ни с чем возвращаться. А тут сегодня днём, у посёлка одну девчонку для ребят прихватил, я в её пакет заглянул, а там она родимая. Представь везуха! А мог и выкинуть пакет!

— Что за ерунду несёшь. Какой пакет? Какая девчонка?

— Обыкновенный пакет. Папка для бумаг, а в ней какие-то бумаги.

— Откуда знаешь, что эта та папка? — безразлично спросил худой, вытаскивая из кармана обёрнутый в бумагу пакет с деньгами.

— Так всё, как он заказывал: синяя старая папка для документов, а в ней формулы, графики, разная ерунда. Этот заказчик физик. Разберётся.

— Вернёмся, дай взглянуть, что там за документы такие. А что девчонка?

— Да не вопрос. А девчонка сбежала. Вторую поймали, так она рассказала, что у неё отец американец богатый. Тоже физик. Не знаю, что за физики американские в вашем городе расплодились.

— Ты вот, что давай закрывай свой шалман, сегодня вечером фура должна быть в караване, а там, всё своим чередом. Водитель как?

— Тот же. Замена ему на следующий рейс есть?

— Всё пучком, командир. Мы срываемся. Сейчас только с девчонками решим вопрос.

— Слушай, решальшик, вы их, что до полной кондиции довели или ещё живые? — оживился худой.

— Одну, которая вчера сбежала, Ёрш забил. Дебил. А вторая ещё ничего.

— Забитую в карьер, а живую забросьте ко мне в багажник. Пошли.

Лера просидела на дереве, до тех пор, пока не услышала рев работающей фуры и завывание нескольких моторов мотоциклов, покидающих свою стоянку.

К вечеру уставшая, грязная и голодная она была в квартире Ромки.

— Ну, ты и влипла в историю, скажу я тебе, — удивлялся Рома, выслушав её рассказ. Я представляю лицо этого заказчика, когда он увидит солянку, которую я ему подложил в папку. Слушай, Лера, жалко, что вместе с папкой они забрали фото твоего отца. Помнишь, ты мне её показывала?

— Ага. Гады.

— Ты знаешь, кажется, он приходил сюда. Приезжал на большом джипе. Искал тебя. Может это он и был?

— Нет, такого не может быть. Всё я пойду, а то на автобус опоздаю.

— Или опять тебя украдут, — шутил Рома, — беги. Не пропадай.

— А ты папку береги.

Мы с Валерием сидели за столом в большой комнате и рассматривали альбом с фотографиями. Я рассказывала ему о его ростовской родне, то есть о моих родителях, брате его семье. О моих детях, внуках, которые разъехались по заграницам и по которым я очень скучаю. Перебил нашу мирную беседу шум и громкий голос всёзнающей бабы Капы.

— Нет, ты скажи, где тебя носило? Ниночка как узнала, что ты сбежала, так и померла. Царствие ей небесное.

— Да никуда я не бегала, — Лера плакала, — неправда, неправда!

В дом вбежала заплаканная и взъерошенная Лера. Она, не обращая на нас внимания, забегала по комнатам, видно разыскивая бабушку. Увидев на читальном столике траурный портрет Ниночки, она разрыдалась. Я попыталась успокоить девочку.

— Лерочка, не кори себя так сильно. Ниночка очень за тебя переживала. Давай сейчас сядем, и ты нам всё по порядку расскажешь.

Валерий стоял и растерянно смотрел на нас, не зная, что предпринять.

— Лера, посмотри, — я немного отстранилась от неё и повернула заплаканную девочку в сторону Валерия, — теперь у тебя всё будет хорошо, познакомься, это твой папа. А я выходит твоя московская бабушка.

Лера громко всхлипнула и перестала плакать. Валерий подошёл и обнял её.

У Леры слёзы полились ещё сильнее, — папка, почему ты не объявлялся? Бабушка тебя очень ждала и мама.

— Лерочка, всё, теперь ты всегда будешь рядом со мной, — тихо сказал он ей.

— Ну, вот, видите, как всё хорошо, ещё бы Полю найти, — подала голос баба Капа, — и, главное дело, что я же ей в отделение звонила, говорю: Поля так и так, дочка твоя пропала, Ниночка умерла, ты имей в виду. А она ничего не ответила. Не знаю, куда она могла деться?

— Баба Капа, что так и сказали? — спросила я её, — а мне медсестра говорила, что Полине кто-то позвонил, она после разговора и пропала. Ну, вы даётё.

— А как ещё говорить, так и сказала, Лина, так и так.

— Лина? — удивился Евгений, — ну правильно, Лина мать Леры.

— Вообще-то мама Аполинария, — после твоего отъезда она никому не разрешала называть себя Линой, поэтому для всех была Полиной.

— Понятно, Полина Полякова, которая пропала из больницы, это и есть твоя сбитая из-за вас баба Капа, Аполинария Полякова. Теперь всё встало на свои места.