страха всех собравшихся на мою дарк-пати.

Пискнули тётки.

— Арелия? — я покосилась на наглеца.

Как же хорошо, что он не успел дотронуться до меня… — я поморщилась, — …а то никакая санация не помогла бы очиститься от той грязи, которую нёс этот урод.

Не сводя глаз с неугодного, я одной только мыслью подняла нарвавшегося на казнь глупца вверх и пожелала сильно сдавить его шею, чтобы всем, абсолютно всем в трактире, послышался этот неприятный хруст ломающихся позвонков. Как же я смаковала…

Нужно было преподать им урок. Показать, что я могу… На что я способна.

Я артистично опустила глаза, сделав своё дело.

Не успев и дёрнуться, тварь, зависшая в воздухе обмякла и упала к моим ногам безжизненной кучкой мяса с костями, завёрнутой в тряпьё.

Крипота-а-а!

После обезьянки, меня уже не мутило. Я была сейчас само зло во плоти и мне было почему-то совершенно по фиг, что я прибила кого-то инопланетного двуногого. Я не относилась к нему, как к человеку, хоть внешне он был очень на него похож.

— Не-е-ет! Не Арелия! — я помотала головой в стороны, поглядывая исподлобья на прифигевшее «стадо баранов». Я ещё днём, общаясь на пальцах в лесу с охотником смекнула, что сей жест у них тоже обозначает отрицание.

— Яна! — уверенно заявила я, надавив на голос и приложив ладонь к своей груди, — Я — Яна! — повторила я громко и внятно.

Какой-то доходяга в балахонах не с того, не с сего метнул в меня нож, но я бумерангом отправила его назад. Жестокая игрушка вонзилась смельчаку в грудь. Тот рухнул. Его одежда моментально начала пропитываться кровью.

— Ведьма! — выкрикнула какая-то кучерявая, как овца, женщина.

— Бей её! — поддержали бунтари.

И тут начался самый треш.

С истошными криками и визгами все повскакивали с сидений.

Кто-то громко топоча ломанулся к закрытым дверям, пытаясь их выбить, чтобы выбраться наружу. Иные безуспешно полезли в окна и начали там застревать, размахивая конечностями.

В мою сторону полетела еда, посуда, музыкальные инструменты, какие-то палки… Всё, что могли поднять и отправить в полёт эти обогнавшие в развитии приматов двуногие, вплоть до скамеек.

Но вот досада, ничего, абсолютно ничего, не достигало своей цели.

Я приказала «ИИ» создать вокруг меня невидимый для всех купол и он это сделал.

Один пузатый мужик, осторожно приседая и наивно предполагая, что я его не замечу, начал прятаться за некое подобие барной стойки.

За его спиной шугаясь и мечась из стороны в сторону, сталкиваясь при этом лбами, суетились худощавые чудики, изредка отпуская в мою сторону всё, что попадалось им под руку.

Я взмахом руки подняла бочонок вверх, и что было сил, в отместку шмякнула его о стену, окатив брызгами прифигевших нубов с поварёжками.

О, да! Сегодня мне был оказан «горячий и щедрый приём», с «угощениями» и «приветственными речами» — всё как и полагалось при встрече с будущей королевой.

Это был полный отрыв от реальности — невероятное безумство.

Вскоре, в трактире почувствовался запах жаренного. В прямом смысле этого слова. Какое-то мгновение и у меня перед глазами всё сильней и сильней начало разгораться пламя, охватывая все больше деревянный стол с пролитым на него пойлом и недоеденной жрачкой.

Ещё минута…

И вот уже полыхнули занавески и одежда застрявших в окнах чудаков. Те начали орать ещё пуще прежнего. Быдло кашляя и чихая заметалось, моля о помощи и взывая к властителям света, чтобы те вырвали их из лап огненной смерти.

Толстяк всё это время просидевший за стойкой бросился к моим ногам.

Это была самая настоящая Вальпургиева ночь в ином царстве-государстве с реальным ведьминым костром.

— Офигеть! — я с диким визгом, оседлав метлу, взлетела вверх.

И надо же было такому случиться, что именно сейчас сработал мой будильник.

— Ку-ка-ре-ку! — раздалось в трактире и я тот час же исчезла, как мыльный пузырь.

* * *

Бедная сонная маман была в шоке.

Она пришла меня будить, не услышав по утру привычный петушиный ор, аккурат через пяток секунд после моего поспешного возвращения домой с иной планеты.

Ноги у меня дрожали мелкой, противной дрожью, а сердце казалось, что совсем онемело.

Я резко дёрнулась, от звука открывающейся двери, напугав свою «королеву» адским гримом, черной накидкой, пребывая в позе ведьмы, оседлавшей метлу.

— Яна! — мама содрогнулась, стоя в дверном проёме. Благо, что не взвизгнула, — Ты… ты… это… Когда ты успела? — она нервно сглотнув, указала на мой гото-фейс. — И вообще… Ты куда так вырядилась? И где ты взяла эту метлу?

— Всё норм, мамуль! — я покусав губу, мило захлопала ресничками, — Пораньше встала, репетировала. 31октября будет Хеллоуин! Мы выступаем! — я сияя ярче солнца распахнула накидку, — Вот видишь, даже наряд подготовила! Нравится?

Чёрт. Меня внутри всю потряхивало от страха разоблачения. Прекрасно понимала, что такое невозможно, но боялась — не передать как.

— Дымом, что-ли пахнет? — мать принюхиваясь, сморщилась.

— Не знаю, — я пожала плечами. — Наверное от плаща, — я слезла с метлы и сняла его, поспешив убрать в пакет, — В школе брала. Видать провонял где-то.

— Ой! — маман вновь передёрнулась, — Смывай давай всё и переодевайся в человеческое. Ещё не хватало так на уроки прийти, — она окинув взглядом мой мрачный наряд, негодующе цыкнула, — Каких только праздников не понапридумывали, — и, проглотив мою импровизацию, зевнув, отправилась на кухню готовить завтрак, — Хеллоуины всякие… Буржуиния.

Фу-у-уф… Чуть не спалилась, — аж вспотела, — Шутки-шутками, а такое попадалово мне больше ни к чему. Это ладно сейчас выкрутилась… Но постоянно…

— Разумно! Одобряю! — вклинился «Разум» со своим словцом.

— А, правда, круто мы сегодня погуляли? — я хоть и клевала носом, после бессонной ночи, но ни чуть не жалела о случившемся и мечтала поскорей после уроков, переодеться и рвануть в ту затхлую деревню.

* * *

Сегодня здесь не играла музыка и не лилось рекой пенное.

Траур… причём какой.

По местным обычаям, погибших от прислужников повелителя тьмы, нельзя было хоронить рядом с ушедшими в мир иной своей белой смертью.

— Вяжи ему руки за спиной, — орали мужики, ворвавшись в дом и оседлав отсыпавшегося после вчерашней попойки Орена.

Тот и буркнуть ничего не успел, как оказался пленён и уже через несколько минут, подгоняемый острыми дрекольями в зад и спину, спотыкаясь, плёлся на центральную площадь, где гундя, собралась вся деревня.

— Что здесь произошло? — он сощурился, пытаясь проморгаться.

— Это мы тебя должны спросить… Ты кого к нам привёл? — резкий удар в спину заставил пленника упасть на землю.

— О чём вы? — пробурчал Орен, облизывая треснувшую губу.

— Вчера… в трактире покойного старины Иво.

— Покойного?