Холмс сочувственно улыбнулся, но глаза его остались совершенно холодными.

— Так-так, — тем временем продолжил наш хозяин, — вы оба не кажетесь утомлёнными долгим путешествием. Не расскажете ли, что задержало вас в пути?

— Истории у нас Уотсон мастер рассказывать, — довольно резко ответил Холмс.

— Ах да, — ничуть не смутился сэр Роджер и сосредоточил всё внимание на мне, в ожидании приподняв брови.

Я быстро поведал ему о наших приключениях, начиная с беготни на кёльнском вокзале и заканчивая нашим отбытием незамеченными из «Кабаньей головы». И пока я говорил, Холмс нетерпеливо мерил комнату шагами, и на лице его застыло раздражённое выражение.

— Боже мой, — сказал посол, когда я закончил своё повествование. — Какая невероятная история! А вы уверены в том, что за этими безобразиями стоит граф Руперт?

— Абсолютно, — холодно отрезал Холмс.

— Неужели?! Я, конечно, знал, что этот человек доставляет королю немало хлопот, но даже представить себе не мог, что всё так серьёзно. Однако после получения крайне загадочной телеграммы от мистера Майкрофта Холмса этим утром я лично отправился на станцию, чтобы встретить «Голден лайон». А когда вас там не оказалось, я заподозрил худшее. — Он провёл рукой по лбу. — Я понимаю, что сейчас ещё слишком рано, но в связи со всеми этими расстройствами я бы не отказался от глотка бренди. Надеюсь, вы присоединитесь ко мне, и мы обсудим, чем именно я могу вам помочь. А пока прошу меня простить, — с этими словами он поднялся и поспешил прочь из комнаты.

Лицо Холмса было холодным и каменно неподвижным.

— В чём дело, Холмс? Вы вели себя исключительно странно с первой минуты, как мы оказались в этом доме. Да и с сэром Роджером вы были довольно грубы.

— Здесь что-то не так, Уотсон. Не могу понять, что именно, но здесь определённо что-то не так.

— Только не говорите мне, что вы стали доверять своей интуиции больше, чем здравому смыслу.

— Ни в коем случае! О том, что здесь не всё в порядке, говорит мне мой разум, а не чувства. Однако мысли слишком неопределённые, и пока причина для их возникновения мне не ясна. — Он зажмурился и стал тереть брови.

Открылась дверь, и в неё вошёл сэр Роджер Джонсон, неся в руках серебряный поднос с тремя бокалами для бренди и бутылкой. Подойдя, он всё поставил на столик.

— Это руританский бренди из винограда, выращенного на виноградниках Зенды, и изготовленный там же. Он обладает прекрасным, уникальным вкусом и чудесно освежает.

Сэр Роджер налил нам щедрые порции напитка.

— Итак, джентльмены, будем надеяться, что ваша миссия больше не встретит на своём пути никаких препятствий.

Я сделал большой глоток и почувствовал, как жгучая жидкость спускается по горлу. Холмс, сделавший то же самое, внезапно резко вскрикнул и бросил свой бокал на пол.

— Стойте, Уотсон, — прокричал он, выбивая бокал у меня из рук.

— В чём дело?

— Я так и знал, что здесь что-то нечисто! — сказал он. — Всё дело в новых ботинках!..

Но его слова уже звучали глухо, словно издалека, а яркие цвета и блеск комнаты, в которой мы находились, стали неотвратимо меркнуть. Красный оттенок штор смешался с кремовыми тонами стен, и пол, которому пристало бы находиться под ногами, с подозрительной скоростью приближался к моему лицу. И в последнюю секунду перед тем, как на меня навалилась тьма, я понял, что меня отравили.

Я вздрогнул и очнулся. Внезапное ощущение ледяной воды на моём лице заставило меня сделать судорожный вдох. Я с огромной скоростью вылетел из тёмного тоннеля снова в сознание. Постепенно ко мне вернулось и зрение, и я смог осмотреться: я больше не находился в роскошном кабинете посла Британии. Новое окружение было значительно темнее и скромнее. Стены, обитые тёмными дубовыми панелями, были украшены всевозможными звериными головами и старинным оружием. Сквозь два небольших окна слева от меня просачивался розоватый вечерний свет. Кроме него комнату освещали пара масляных ламп да пылающий огонь в камине из грубого камня.

Я потряс головой, пытаясь привести мысли в порядок и стряхнуть с лица холодные капли. Оказалось, что я был привязан к резному деревянному креслу, как и мой друг, Шерлок Холмс, которого тоже только что подвергли холодному обливанию. Источником и причиной сего удовольствия оказался сэр Роджер Джонсон, который и стоял подле нас, всё ещё сжимая в руках ведро, с которого капала вода. Его черты я без труда распознал в мерцающем свете огня из камина.

Однако меня больше интересовали двое других присутствующих в этой комнате. Они молча стояли рядом, наблюдая за мной и моим другом с некоторым язвительным весельем. В одной фигуре с неестественно напряжённой спиной я узнал барона Гольштейна, потому что чуть светящийся огонёк его манильской сигары помог мне рассмотреть его лицо. Тут третья фигура немного выдвинулась из тени, и, хоть я и видел его один раз и мельком, я не смог не узнать это жёсткое лицо, которое могло принадлежать только одному человеку, графу Руперту Хентзосскому.

— Я так рад, что вы пришли в себя, джентльмены, — мягко произнёс он. — Добро пожаловать в королевский охотничий домик. К сожалению, сам его королевское величество король Рудольф не может поприветствовать вас здесь лично. Боюсь, он не в самой лучшей физической форме, — тут он коротко и злобно рассмеялся. — Однако его отсутствие мало что может изменить, поскольку очень скоро моим станет не только этот домик, как вы понимаете, но и всё имущество, владения, титулы и парадные платья короля, включая трон, разумеется. — Он буквально светился злорадным торжеством, в его глазах горел фанатический огонёк, который я уже видел ранее в лицах других наших противников. — Полагаю, вам будет приятно знать, что моему восхождению на трон способствует ваш согражданин, подданный Великобритании, мистер Рассендил.

Холмс сохранял молчание, и его замершее лицо не выдавало никаких эмоций. Отсутствие должной реакции разозлило графа Руперта, и улыбка постепенно сошла с его губ.

— Вы доставили мне достаточно хлопот, мистер Холмс, — продолжил граф, указывая затянутым в перчатку пальцем на моего друга. — Вы вмешались в ход моей лондонской операции, принеся смерть троим моим верным агентам, вы выскользнули из моей сети в Кёльне и даже ухитрились избежать когтей нашего барона.

При этих словах Гольштейн холодно глянул на Холмса, и в его напряжённых чертах читалась явная злость.

— Однако я нахожу забавным тот факт, — продолжил граф Руперт, — что поймать вас удалось именно в вашем посольстве.

Я больше не мог молчать, слушая, как этот подлец оскорбляет нас, да ещё в таком непозволительном тоне. Я отчаянно дёрнулся, стараясь ослабить путы, но не преуспел.

— И в этом вам помог ещё один негодяй и предатель, — бросил я ему в лицо.

— Напротив, доктор Уотсон, — мягко возразил граф Руперт. — Сэр Роджер просто достаточно умён, чтобы почувствовать, где его выгода.