Макаров тут же падает к моим ногам.

Он все-таки сидел, оперевшись спиной на дверь. Так что он вваливается в комнату, потеряв баланс, а его голова опускается точно на мои мокрые стопы.

Даже жалко, что не на кафель!

— Привет, — произносит он без тени замешательства, продолжая лежать.

Он даже извлекает из этого выгоду — его наглый взгляд крадется выше по моим ножкам.

Я отступаю, выдергивая стопы из-под головы Макарова, и с внутренним удовлетворением отмечаю, что он все-таки прикладывается макушкой об пол. Пусть с детской высоты, ему все равно полезно.

— Я не играла в большой теннис и не хочу слушать о нем. О большом бизнесе тоже.

— Ты что-то не в духе сегодня, — замечает Макаров.

С него всё как с гуся вода.

Я смотрю в его хитрые зеленые глаза сверху вниз и лишь шумно выдыхаю. Потом разворачиваюсь и иду обратно в ванную, чтобы привести волосы в порядок. Я останавливаюсь у большого зеркала и беру полотенце с полки. Стоит бросить один взгляд через отражение, как массивная фигура Макарова вырастает за спиной.

Он подходит ко мне. Тормозит у второй раковины.

Номер задумывался для двоих, так что здесь есть, где развернуться.

— Ты подбираешь ключик? — спрашиваю его, собирая волосы полотенцем. — Ты то жесткий, то ироничный. Сегодня, я так понимаю, домашний вариант продемонстрирован.

— Я не продумываю каждый свой шаг.

— Значит ты развлекаешься, — я киваю.

Я откидываю полотенце и начинаю наносить крем на лицо.

— Я хочу, чтобы ты расслабилась, — добавляет Алексей. — Привыкла ко мне. Я не извращенец, не урод, я нормальный мужик. Меня учили не обижать девочек.

И он совершенно рутинным жестом тянется к упаковке, на которую нанесена надпись “дентал кит”. Там зубная щетка и паста на одно использование. Макаров разрывает пакет и выдавливает весь тюбик на щетку. Я почему-то завороженно наблюдаю за этим, словно впервые вижу, как представитель противоположного пола чистит зубы. Потом правда прихожу в себя и вспоминаю, что хотела подсушить волосы феном.

Его металлическая ручка как раз торчит из стены. Он оказывается довольно мощным, я сушу волосы и украдкой наблюдаю за Макаровым. Он выглядит расслабленным и даже немного уставшим. Как и полагается после рабочего дня.

А вместе мы выглядим как обычная пара.

Словно старательно репетируем наши вечера в поездке. Там точно будет один номер на двоих, как-то странно снимать отдельные люксы сразу после свадьбы.

— Но мы же не будем спать в одной кровати? — выпаливаю, выключая фен.

Бровь Макарова изгибается.

Это и правда выходит странно. Я размышляла о происходящем про себя, а заключительную фразу выдаю вслух. Я выдерживаю его напирающий взгляд через зеркало и вижу, как он наклоняется к крану и умывается.

— В договоре очень размытые формулировки…

— Ты вообще слушаешь, что я говорю? — жестко обрывает меня Макаров.

Он протягивает ладонь и касается изгиба моего локтя. Он едва ощутимо нажимает, придавливая ткань халата.

— Или ты ждешь, что я закину тебя на плечо и потащу силой в кровать?

— Сразу предупреждаю, я буду царапаться.

— Не сомневаюсь, — он усмехается.

Макаров выключает воду и вытирается моим полотенцем, после чего отправляет его в угол для химчистки. Еще секунда и он молча уходит, не забывая подобрать бокал с пола. Макаров умудрился не разбить его, когда упал к моим ногам.

Я разворачиваюсь и упираюсь поясницей в мраморную столешницу. Дверь осталась открытой, так что я слышу его шаги. Потом звон ресторанных крышек для блюд.

Не урод.

Нормальный мужик.

В голове всплывают его слова.

Только совсем чуть-чуть манипулятор. Мне не дает покоя мысль, что спектакль с Артуром устроили его люди. Я не могу знать наверняка, но подозрение точит и от него не отмахнуться. Так что в добряка Макарова я не верю, себе дороже. Кто знает, что на самом деле спрятано в его душе?

Я переодеваюсь и вхожу в гостиную. Телевизор работает без звука, а Макаров сидит за столом.

— Мы будем жить под одной крышей, но спать в разных комнатах, — произносит он, замечая меня.

— Хорошо.

— Только прекращай сторониться меня. Вылет через неделю, а ты напрягаешься каждый раз, когда я подхожу ближе.

Он выдвигает стул рядом с собой.

— Ты голодная?

— Да, — признаюсь. — Сегодня был сумасшедший день. Я видела еду только утром и то на уроке, меня учили как правильно справляться с брускеттой и пастой.

— Здесь можно не церемониться.

Макаров смахивает лишние приборы, оставляя рядом с моей тарелкой лишь одну вилку.

— Я не кусаюсь, — добавляет он для верности.

На этот счет я сомневаюсь, но решаю все-таки подойти.

— Значит, учили не обижать девочек, — произношу, опускаясь на стул. — Чему еще учили в детстве?

— Серьезно? Ты психолог, я не забыл. Я слова не скажу о своей семье, особенно о матери. Я ваши штучки знаю.

— Бывал на психотерапии?

— Я только где не бывал.

— Под следствием?

Макаров смеется.

— Один раз, — он проводит ладонью по подбородку. — По молодости, по глупости. Эту строчку уже стерли из моей биографии.

— Оу, значит у меня теперь есть компромат на тебя.

— Ты не знаешь, по какой статье.

— А ты не скажешь мне?

Он щурит глаза.

— А ты угадай.

Мне становится любопытно. Я концентрируюсь на его волевом лице, а Макаров подыгрывает мне — он откидывается на спинку и расправляет плечи, чтобы мне было удобнее рассмотреть его.

— Ты рисковый и любишь авантюры. Плохо понимаешь слово “нет”.

— Пока подходит что угодно.

— Ты угнал машину? — кидаю первое, что приходит на ум.

— Черт, так неинтересно, — в его голосе слышится настоящая досада.

— Попала?

— У меня был один приятель, ему подарили крутого британца с раллийной раскраской. Он был из мажорской семьи, так что меня даже угрызения совести не мучили.

— А ты не был из мажорской семьи?

— Нет, Ирина, — он кривит уголки рельефных губ. — Ты не поймаешь меня. Я не буду говорить о семье.

На следующий день случается выезд из отеля. Я показываю охраннику, где моя сумка с вещами, и спускаюсь на парковку. Макаров уже сидит в машине. Он кивает мне, отрываясь от сотового. Но его внимание быстро возвращается к экрану, так что становится ясно, что он предельно занят.