Лицо Джошуа вытянулось.

— В самом деле, хозяин? Проницательные голубые глаза на мгновение задержались на его лице.

— Оставайся дома, разве я тебя принуждаю? В этот раз я пускаюсь в крайне опасное предприятие.

— Тем больше у вас причин взять меня с собой, — ответил Джошуа свирепо. — Если вы опять уезжаете, конечно, я буду сопровождать вас. — Он взял с кровати камзол и недовольно нахмурился. — Это все шутки, хозяин. Я всегда буду при вас, чтобы приглядывать за вами. Не могу сказать, что новое странствие слишком привлекает меня, но я без всяких сомнений пойду за вами повсюду, ибо, видно, такова уж моя судьба.

— Верный последователь Руфи[54], — сказал сэр Николас ветрено.

Несколько минут спустя он сходил по лестнице вниз, чрезвычайно элегантный в своем камзоле французского покроя. Чулки из розового шелка выгодно подчеркивали прекрасную линию его ног, подвязки с розетками были пышно завязаны пониже колен. Милорд Боваллет, сторонник более пышной моды, назвал это передразниванием итальянцев и неодобрительно нахмурился.

Милорд и миледи ожидали Николаса в зимней гостиной, где на раскладном столе был накрыт ужин. Сэр Николас подошел к ним, блистая пышностью наряда, и поставил перед миледи небольшую шкатулку.

— Испания платит дань вашей красоте, Кейт, — сказал он, лукаво взглянув из-под ресниц на старшего брата, сидевшего с недовольной гримасой на лице.

Миледи прекрасно знала, что она найдет в этой шкатулке, но для приличия притворилась удивленной.

— Неужели, Николас, вы что-то привезли мне? — подняла она водянисто-голубые глаза.

— Несколько безделушек, не более того. В моем багаже лежит еще отрез китайского шелка, из которого вы сможете сшить себе платье или что-нибудь в этом роде.

Миледи открыла шкатулку и сжала руки в жесте немого восхищения.

— О, Ник! Рубины! — ахнула она, почти с благоговением поднимая длинное ожерелье из драгоценных камней. Она подержала украшение в руках, с сомнением глядя на Жерара. — Посмотрите, милорд! Николас делает мне королевский подарок.

— Угу, — мрачно проворчал милорд.

— Значит, мне не следует принимать это, дорогой супруг?

— Вот глупости! — бодро произнес Николас, взял ожерелье и быстро набросил его на худую шею миледи. — Немало подобных побрякушек я привез для королевы. Будьте уверены, она-то не откажется от них. Так что не бойтесь.

— Я уверена, — проговорила миледи, воспрянув духом, — то, чем не побрезгует ее величество королева, мне можно надевать без страха.

Жерар сел во главе стола.

— Поступайте так, как вам угодно, мадам, — басом сказал он.

Ужин, как обычно, прошел в молчании, но когда на столе появились сладости, а перед милордом вино Гиппократа, разговор возобновился. Милорд ополоснул пальцы в золоченой чаше, которую с поклоном подал ему лакей, и заговорил более сердечно.

— Что же, Николас, ты еще ничего не рассказывал о своих планах. Ты собираешься остаться дома?

— Признайтесь, брат, вы чувствуете себя свободнее, когда меня нет дома? — хитро спросил Николас, наливая вино в стоящий перед ним бокал тонкого венецианского стекла.

Жерар позволил улыбке показаться на его серьезном лице.

— Нет, не обвиняй меня. Ты бездумный… бродяга, но я ничего подобного не говорил.

— Ты хочешь сказать — головорез?

— Как знаешь, — милорд улыбнулся шире.

— Ох, нет, я надеюсь, вы оба в трезвом рассудке, — проговорила миледи с дрожью в голосе. — Прошу вас, не надо таких резких слов. Вам ведь уже лет тридцать пять, верно?

— Господи помилуй, неужели мне уже столько? — вскричал Николас, пораженный. Он поднял бокал и посмотрел вино на свет. Похоже было, что он что-то задумал. Миледи увидела, как приподнялись в улыбке уголки его рта.

— Пора тебе уже покончить со всеми этими странствиями по морям и океанам, — сказал милорд.

Боваллет быстро взглянул на него, в глазах его мелькнула усмешка. Затем он опять вернулся к созерцанию своего вина.

Миледи поднялась.

— Вам так много нужно сказать друг другу. Когда наговоритесь, найдете меня в галерее. — Боваллет встал, чтобы открыть ей дверь. Проходя мимо, миледи протянула руку и слабо улыбнулась. — В самом деле, я надеюсь, вы послушаетесь милорда, Ник. Мы будем очень рады, если вы останетесь дома.

В ответ Николас поднес пальцы к губам, но не сказал ни «да» ни «нет». Женщина вышла, и он закрыл за ней дверь.

Милорд немного отодвинул свой стул от стола, сел посвободнее и налил себе еще вина.

— Садись, Ник, садись! Расскажи мне, наконец, что у тебя на уме. — Он только сейчас заметил насмешливое выражение на лице брата и почувствовал легкое беспокойство. Не было сомнений — Ник замышлял очередное безумие.

Сэр Николас тоже чуть развернул свое кресло, уселся удобнее и перекинул ногу через подлокотник. Пальцы его согнулись вокруг ножки бокала, другая рука стала тихо теребить шарик с благовониями.

Милорд кивнул и улыбнулся.

— Как я вижу, ты никак не отделаешься от своей привычки крутить ароматический шарик. Насколько я помню, это никогда не предвещало ничего хорошего. Память мне еще не отказывает, а? — Он выпил вино и поставил стакан на стол. — Тридцать пять лет! Да, миледи права. Тебе уже тридцать пять лет, а ты все еще шатаешься по свету. Зачем, Ник?

Боваллет пожал плечами.

— Да чтобы привозить Кейт рубины! — отпарировал он.

— Вот это мне и не нравится. И я не собираюсь скрывать это от тебя. Все это хорошо, когда речь идет о Хокинсе или Дрейке, но я напомню тебе, Ник, что ты мой наследник. Тебе вполне хватило бы и одного большого путешествия[55]…

— Нет, брат, — запротестовал сэр Николас. — Во время моих путешествий я выучился владеть оружием у самого великого Карранцы в Толедо! Оставь мне хоть это.

Милорд был раздражен, но скрывал свое неодобрение.

— Пустые амбиции, Бог свидетель! Все эти поединки варварской рапирой не что иное, как изобретение самого дьявола. Наших отцов устраивал простой бой мечом и щитом.