Не обращая внимания на слабые протесты Пэт, он обхватил пальцами тонкую талию и мощным рывком вверх выдернул девушку из грязевой ловушки. Не ослабляя хватки, лишь чуть изменив движение рук, он перекинул легкое тело через плечо и тотчас попытался сдвинуться с места.

За те несколько секунд, которые длилось спасение, его грязеходы основательно погрузились в бурлящую жижу, однако та плескалась еще снаружи, хотя до верхнего края оставалось совсем немного.

Наконец ему удалось протащить по чавкающей поверхности сначала одну ногу, а потом и другую, и он медленно зашаркал по болоту, стараясь двигаться как можно осторожнее. Несмотря на то что гравитация Венеры составляла всего три четверти земной, идти с дополнительным грузом оказалось не так уж просто. В свою очередь Пэт, казалось, даже не дышала, чтобы случайным движением не нарушить необходимого им обоим равновесия.

Наконец Хэм почувствовал, что ступил на прочный грунт. Он остановился и позволил девушке соскользнуть с его плеча. Глядя, как ее спаситель отстегивает грязеходы, она первой нарушила молчание:

– Вы поступили необычайно благородно, я весьма тронута. – Чувствовалось, что она с трудом преодолевает барьер недоброжелательности. – Вы заставили меня изменить мнение об искателях наживы… хотя бы о некоторых.

– Не стоит благодарности, – махнул рукой Хэм. – Просто сделайте из этого вывод, что нельзя ходить в одиночку, тем более сейчас, когда ваши грязеходы где-то на пути к моему дому.

Но Пэт не была расположена так легко согласиться с ним.

– Новые лодочки я могу выдолбить из любого поваленного ствола, – с отзвуком прежней запальчивости проговорила Пэт.

– Не сомневаюсь, – усмехнулся Хэм. – Да только вряд ли успеете с этим рукоделием до лета, а там конец и долбежке, и вам.

Пэт скупо улыбнулась и кивнула.

– Ладно, считайте, что убедили, – сказала она и тут же добавила: – Но моя конечная цель остается прежней – Венобль, а с вами я иду лишь до Гор Вечности.

Хэм только пожал плечами, и они снова тронулись в путь. На этот раз Пэт не демонстрировала свою враждебность к американцу, и, хотя они почти не разговаривали, чему и так мало способствовал далеко не романтический пейзаж Хотленда, их отношения перешли теперь в стадию долгосрочного перемирия.

Пэт оказалась хорошим попутчиком. Вероятно, детство, проведенное в этих неласковых местах, на всю жизнь оставило приобретенные тогда навыки. Она безошибочно отыскивала самые безопасные тропы, легко парировала выпады Джека-Хватателя и не бралась напрасно за оружие, когда за стеной зелени раздавалось мерзкое клацанье чьих-то челюстей: поскольку кем-то уже закусывают, вероятно, рассуждала она, едоку не до человека.

Когда начался очередной дождь, они решили перекусить и Хэм, первым справившийся с трапезой, предложил спутнице устроить более основательный привал. Получив согласие Пэт, он отправился на поиски Приятеля и, заметив подходящее дерево, остановился, чтобы подозвать девушку. В этот момент послышался ее отчаянный крик:

– Назад! Это фарисей!

Мгновенно отшатнувшись, Хэм услышал, как, рассекая воздух, в дюйме от него просвистел прочный, словно стальная проволока, прут. О таких деревьях Хэм только слышал, но до сих пор ни разу не встречал: это была редкая на Венере разновидность хищника, который в результате какой-то извращенной эволюции принял облик безобидного растения. В отличие от Джека-Хватателя он сначала убивал жертву, рассекая ее страшным ударом прута, а уже потом затаскивал в крону, чтобы полакомиться свежатинкой. Что ж, у каждого свой вкус.

Решив по-свойски угостить злодея, Хэм прострелил его черный ствол. Из образовавшегося отверстия поползла омерзительная жижа, на которой тут же зашевелились комья плесени: с фарисеем было покончено.

Обернувшись к подбежавшей девушке, Хэм тронул ее за плечо и, поймав напряженный взгляд серых глаз, проговорил:

– А ведь вы сейчас спасли меня, барышня!

– Значит, теперь мы квиты и больше никто ни от кого не зависит! Вот так-то, бродяга-янки! – удовлетворенно проговорила она: груз благодарности явно тяготил ее.

Это приключение не помешало им наконец спокойно заснуть, устроившись в ветвях отысканного вскоре Приятеля.

После этого случая миновало еще три дня. К счастью, путники больше не попадали в грязевые разливы: то ли горячие подземные потоки здесь протекали достаточно глубоко, то ли граница ненадежного грунта осталась наконец позади. Зато несколько раз пришлось поспешно уступать дорогу извивающимся змеям протоплазмы, да бесчисленные жующие твари так и норовили отхватить кусочек, напрыгивая из травы на шагавшие ноги или сваливаясь на плечи со свисающих ветвей.

Как-то им встретилось еще одно редкостное для этих мест существо, напоминавшее гигантского кенгуру. Хэм давно заметил, что многие создания на Венере – от аборигенов до последней козявки – предпочитают передвигаться прыжками. Вряд ли такое явление можно было бы объяснить особенностями гравитации, но факт оставался фактом. Вот и это животное использовало для гигантских прыжков мощную единственную ногу. Его страшным оружием был длинный заостренный клюв, легко пронзавший жертву, словно шампур кусочки мяса.

Когда из джунглей прямо на путников неожиданно выпрыгнуло это чудовище, Хэм, не успев прицелиться, просто наудачу пальнул в его сторону. Животное отпрянуло, и Патриция, воспользовавшись паузой в нападении, наповал уложила зверя.

Но как ни была опытна и хладнокровна дочь Берлингейма, смертельной опасности не смогла избежать и она, попав в замаскированную петлю, которую Джек-Хвататель расстелил в густой траве. Мгновенно схваченная деревом, Пэт беспомощно повисла в его кроне головой вниз. Только меткий выстрел Хэма, сумевшего перерубить аркан, позволил ей отделаться лишь ушибами от падения.

Иными словами, путешествие по Хотленду вряд ли окончилось бы для них благополучно, не подстраховывай они друг друга. Оба прекрасно понимали это, но их отношения по-прежнему отдавали холодом, особенно со стороны Патриции. Поэтому Хэма удивляли украдкой брошенные в его сторону задумчивые взгляды, которые он замечал, когда ее лицо не скрывала маска. Это смущало и тревожило его: по правде говоря, Хэм постоянно ожидал от нее каких-нибудь каверз – и вскоре случилось нечто, подтвердившее его худшие опасения.

На четвертый день пути они почувствовали, что встречный ветер заметно посвежел, и теперь, пожалуй, только один переход отделял их от конца пути. Решив проверить свои выводы, Хэм оторвал ветку с ближайшего дерева и стал рассматривать излом. На нем медленно, как бы нехотя, образовался незначительный слой плесени – верный признак недалекого уже Фрэшленда.

А это означало также, что вскоре можно будет дышать полной грудью, потому что при температуре воздуха ниже тридцати градусов споры венерианского грибка становились нежизнеспособными, и, наконец-то сбросив комбинезон, ощутить всем телом долгожданную прохладу. Эти мысли приятно будоражили путников, когда они устроили в кроне гостеприимного Приятеля свой последний привал.