Севджи едва взглянула на данные под виртуальным увеличительным стеклом. Эта информация в любом случае слишком абстрактна, чтобы легко воспринимать ее, – схематичные молекулярные следы и заключение о СВЧ-излучении, небрежно накарябанное тут же. Позднее она зайдет в инфопавильон из своей квартиры и еще раз все разглядит. А сейчас она по-прежнему смотрела в изуродованное лицо Хелены Ларсен. Специалиста в области демодинамики, психиатра-эксперта. Женщины, прошедшей развод и вскоре завербовавшейся на Марс. В КОЛИН таких было много. Вы бросаете все, что вам знакомо, а почему бы нет? Столпы, поддерживавшие вашу жизнь, рушатся, возможно, вы нуждаетесь в деньгах. Три года – минимум для квалифицированного специалиста – контракта неожиданно кажутся разумным сроком. Заработки на Марсе хорошие, а работа будет относительно недолгой, и вы сможете потом благополучно спустить свои денежки.

Вы вернетесь домой богачкой, Хелена Ларсен. Вы вернетесь домой с рассказами о горизонтах иной планеты, вы поведаете о них детям, которые у вас когда-нибудь появятся. У вас будет полезная для дальнейшей карьеры репутация спеца, побывавшего в дальней командировке, и резюме, которое это подтвердит. Вы должны двигаться дальше. Это же лучше, чем сидеть на руинах прежней жизни, верно? Лучше, чем цепляться за отдельные ее фрагменты, которые…

– Следователь Эртекин?

Севджи моргнула. Она прослушала, что именно говорил Койл.

– Извините, я задумалась, – честно сказала она. – Что вы…

– Я спрашивал, – с ударением ответил коп, – считаете ли вы вероятным, что кто-нибудь мог выжить?

Воздух виртуального пространства, и без того неподвижно-стерильный и прохладный по сравнению с ярким ландшафтом, словно бы стал холоднее еще на несколько градусов. Нортон посмотрел на Севджи, и она скорее интуитивно почувствовала, чем увидела, как он еле заметно кивнул.

– Кто-то взорвал люки, – отметила Ровайо.

– Это могли сделать автоматизированные системы. – Койл с надеждой поглядел на представителей КОЛИН. – Так?

– Такое возможно, – сказала Севджи. – Пока мы не оценим повреждения систем и н-джинна, трудно сказать, как должен был вести себя корабль, оставшийся без контроля.

Но в голове зашумело, на задворках сознания разнесся равномерный рокот, как гул двигателей под палубой, как речитатив Итана, который читал ей вслух пассажи из Пинчона, пока она лежала в постели с гриппом, а его голос то накатывал, то отступал вместе с волнами лихорадки. Она решительно заперла память на замок. Окунулась в искрящийся холодок сина, будто омыла лицо струями фонтана.

– Слушайте, мы узнаем, выжил ли кто-нибудь, когда…

– Придут результаты мазков, – закончила за нее Ровайо. – Ладно. А прямо сейчас как вы думаете? Поделитесь плодами своей проницательности, специалист КОЛИН. Мог кто-нибудь пройти через подобное крушение целым и невредимым?

– Вне криокапсулы подобное маловероятно, – сказал ей Нортон. Ага, девиз КОЛИН – осторожность в публичных заявлениях. – Но даже если это произошло, до ближайшего берега сотня километров. Далеко плыть.

– Может, его было кому подобрать. – Ровайо сделала жест в сторону пустых этажей с данными. – У нас пока нет ни потоковых записей со спутников, ни информации по предшествующим событиям. Мы не знаем, что происходило до прибытия поисково-спасательной группы.

Койл покачал головой:

– Вряд ли предположение верное, Алисия. Спасатели прибыли сразу, как получили координаты места крушения.

– Какие именно спасатели? – спросила Севджи, стараясь, чтобы ее голос звучал нейтрально. У полиции Нью-Йорка был давний комплекс превосходства, когда дело доходило до политики найма спасательных служб в Штатах Кольца; такое отношение родилось и подкреплялось из-за злополучного флирта Нью-Йорка с подобными системами в прошлом.

Ровайо взглянула на Койла:

– «Филигранная сталь», да? Хотя подожди, – она прищелкнула пальцами. – Разве они не проиграли недавно тендер «ЭксОп»-ам?

– Это в Сиэтле. А тут по-прежнему «Филигрань». – Койл оглянулся на Севджи и Нортона. – Неплохая команда, «Филигрань» эта. Они сделали больше, чем входит в их обязанности. Прибыли за двадцать минут, сразу высадились и приступили к работе. Никто не мог оказаться на корабле раньше них. Так что либо этот парень умер вместе со всеми остальными, либо нырнул в воду, когда люки вскрылись, и просто уплыл в сторону восходящего солнца.

– Тогда он выбрал неправильное направление, – сухо заметил Нортон.

Койл покосился на него:

– Я просто использовал метафору.

– Это с ним иногда бывает, – невозмутимо заявила Ровайо.

– Не думаю, что он в воду полез, – сказала Севджи. – Чтобы совершить такую ошибку, надо быть самоубийцей или психом со справкой.

Койл уставился на нее:

– Разве вы не побывали там сегодня, госпожа Эртекин? Высокую кухню для дальних полетов видели? Неужели, по-вашему, этот гондон сраный может быть не психом?

Севджи скривилась:

– Этот гондон сраный, как вы изволили выразиться, провел последние несколько месяцев в полном одиночестве посреди открытого космоса. «В полном одиночестве» – это если не считать периодического общения с товарищами по путешествию, которых он приводил в чувство на время, достаточное для того, чтобы срезать с них годное в пищу мясо. Конечно, он, по меньшей мере, психически не уравновешен, но…

Ровайо фыркнула:

– До усрачки не уравновешен. Это насколько же нужно потерять долбаное равновесие, чтобы…

– Нет. – Сила, прозвучавшая в этом слоге, заставила женщину-копа замолчать. Из уст Севджи полились слова, те самые, которые, она помнила, когда-то произносил Итан; она воспроизводила их почти в точности. В ней росла холодная уверенность: – Чтобы совершить все это, необязательно быть сумасшедшим. Достаточно иметь цель и готовность ее достигнуть. Давайте проясним это с самого начала. На борту «Гордости Хоркана» мы видели не признаки сумасшествия, а свидетельство громадной силы воли. Свидетельства планирования и воплощения задуманного без оглядки на какие бы то ни было налагаемые социумом ограничения. Если у этого человека к концу перелета возникли какие-нибудь проблемы с психикой, то они – результат этих действий, а не их причина.

– Кстати о планировании, – сказал Койл. – Люди, вы что, хотите сказать, что корабли Колонии ничем не укомплектованы на случай чрезвычайных ситуаций? Знаете, чем-нибудь вроде пищи? А вдруг кто-то неожиданно проснется?

– Никто не просыпается неожиданно, – сказал Нортон.

– Блин, простите, конечно, – здоровенный коп демонстративно огляделся, – но я бы сказал, что в этом полете кто-то как раз взял и проснулся. Совершенно неожиданно, и очень, мать его дери, голодным.

– Или он пробрался на борт тайком, – предположила Ровайо. – Такое возможно?

– Почти невозможно, – сказала Севджи. – В протоколах запуска прописано множество мер безопасности. Чтобы сесть на корабль зайцем, пришлось бы хакнуть их все в промежутке между активацией систем корабля и стартом.