Эбби скомандовала:

– Стоять!

Все еще доброжелательно помахивая хвостом, пес прирос к месту.

– Молодец, – сказала, поглаживая его, Эбби. – Хочешь его погладить? – спросила она Брэда.

Опять трудно решиться. Ребенок переводил взгляд с Этель, Кайла и Эбби… на Генри. От всех четырех шел ток любви и доброжелательности. Брэд решился. Он потянулся к собаке.

С этой минуты Брэд Стивенс и Генри обрели друг друга. Брэд гладил шелковую шерсть пса, а Генри посапывал от удовольствия. Напряжение исчезло.

Эбби улыбнулась Кайлу. Может, ей все-таки удастся пробиться к сердцу ребенка. Во всяком случае, начало положено.

Потрясающий вечер, думала Эбби. Но тут зазвонил телефон.

Все были чем-то заняты. Гарри колдовал над грилем, занявшись гамбургерами, – он очень гордился своим умением их готовить. Этель как раз выносила поднос с двумя кувшинами чая со льдом. Кайл, склонясь над ведерком со льдом, укладывал в него банки с содовой и пивом.

– Телефон, – крикнула Эбби. – Взять трубку?

– Да, пожалуйста, Эбби, – ответила Этель.

Еще не донеся трубку до уха, Эбби почувствовала беду.

– Алло, – промурлыкал голос. – Могу я поговорить с Кайлом Таннером?

«Ошиблись номером», – хотела сказать Эбби, но не сделала этого. Она почувствовала в сердце боль.

Кайл быстро подошел к телефону, а она вышла на крыльцо. Она хотела отойти подальше, чтобы не слышать, но ноги отказывались ей повиноваться.

– Да, дорогая. Нет. Нет, не беспокойся, беби. Ты подумала что? – Он засмеялся. – Это всего лишь отпуск, Энджи. Нет, меня здесь ничто не держит.

Эбби вся сжалась. Ничто не держит!.. Разве он сказал Еве не то же самое? А теперь вот Энджи. Ясно, что Эбби для него – лишь одна из многих.

Он, конечно, не предполагал, что его подслушивают. Но этим своим заявлением Кайл отказывался и от мира Эбби, и от нее самой.

Она спрятала лицо в ладонях, глотая слезы.

Нет, она не покажет виду. Она сожмет зубы и будет вести себя так, что никто ничего не заметит. Затем быстро попрощается с ним, вернется домой и забудет Кайла навсегда. Черт бы его побрал! Он проник в самую глубину ее души, но во многом виновата она сама. Она ему это позволила.

Впрочем, разве у нее был выбор? Она полюбила его с первой минуты. Полюбила доброго, остроумного, великолепного Кайла Таннера. А он, не задумываясь, наплевал на нее. Боль от осознания этого была слишком сильна.

Эбби на этот вечер стала актрисой, изо всех сил стараясь не выдать себя. Она мило со всеми общалась. Со всеми, кроме Кайла.

Вечер наконец-то подошел к концу, гости направились к выходу. Эбби последовала за ними.

Ее удержала сильная рука.

– Я провожу тебя домой, – прошептал он.

– Не стоит, – сказала она ледяным голосом.

– Эбби, я не понимаю. Сегодня ты…

Перед его глазами стояла картина на острове. Глаза газели – в их зеленовато-коричневом блеске, казалось, отражались краски земли. Они его просто с ума сводят. И Кайл, убежденный холостяк, чувствовал беспокойство и… страх.

И вдруг – с чего бы это? – она не хочет иметь с ним дела.

– Эбби…

– Тебе ведь надо собираться. Я тебя отпускаю.

– Черт побери, Эбби! В чем дело? Почему ты так ведешь себя?

Она изо всех сил сдерживала свои эмоции. Не надо ему о них знать. Знать, что она чувствует по отношению к нему… знать про ее любовь. Подозревает ли он, что каждое его прикосновение зажигает в ней такой огонь, что она почти не может этого скрыть. Но ведь в конечном итоге это все для него ничего не значит. Еще одна беби на его счету. Эбби высоко подняла голову. Надо продолжать играть. Играть изо всех сил.

– Это был всего лишь день сбора ягод и купания. Не более того, Кайл. Ты переоценил его значение. – Она вырвала руку и отвернулась, чтобы уйти.

Он увидел, что в ее глазах блеснули слезы.

Кайл положил руку ей на плечо:

– Если я обидел тебя…

Его бархатный голос укрепил Эбби в ее намерениях. «Не обращай внимания», – приказала она себе.

– Кайл, я правда должна идти. – Почему, ну почему ей так трудно это сделать? По ее щеке скатилась слеза.

Он притянул ее к себе:

– Скажи мне, что случилось? Я не отпущу тебя, пока не скажешь.

Из его стальных рук ей не вырваться. Она должна сознаться, что подслушала.

– Я не могла не слышать твой разговор по телефону.

– Ну и что?

«Осторожнее, – напомнила она себе. – Ты можешь себя выдать».

– Ты… Когда ты разговаривал с Энджи… – «Нет, меня здесь ничто не держит», – в памяти ее все еще звучали сказанные им слова. Ничто не держит.

– Энджи – фоторепортер, Эбби. Она боялась, что я могу застрять здесь и мы не сможем работать вместе. Она для меня ничего не значит, Эбби.

Во влажном ночном воздухе мягко шелестела листва.

– Думаю, что ни одна из женщин ничего для тебя не значит, Кайл. Пусти меня. Вечер… и твой визит… закончились.

Он смотрел на ее фигуру, удаляющуюся в темной ночи со вспыхивающими там и тут светлячками, и старался убедить себя, что так оно и есть.

Приехав неделей позже, Сэм Мартин нашел, что его сестра изменилась. Походка ее перестала быть пружинистой, в глазах исчез огонь.

– Сестра, что с тобой?

Она не ответила и, казалось, даже не слышала его. Он с удивлением заметил, что в глазах ее стоят слезы.

– Тебя что-то беспокоит?

– Да нет, обычные месячные, – отмахнулась она от него.

– Как насчет того, чтобы пригласить гостей поиграть в карты? Я позволю тебе даже малость выиграть. Столько, чтобы ты почувствовала себя неплохим игроком.

Раньше она всегда отвечала острой шуткой. Но не на этот раз.

– Что-то не хочется, – пробормотала она.

– А это что такое? – уставился он на незаконченный портрет Кайла, стоящий на мольберте. – Неплохо. По-моему, вы тут лучше узнали друг друга, пока я в школе горбился. Ничего не хочешь мне рассказать?

– Сэм, отстань, пожалуйста.

– Что, попал в точку? Вот почему ты такая.

Эбби бросила в него диванной подушкой, пожалев, что она вообще встретила Кайла Таннера.

Марджи Шанк на следующее утро появилась у дверей Эбби, чтобы пойти с ней на еженедельную прогулку. Вдова лет семидесяти пяти с белыми как снег волосами могла загнать в пеших прогулках любого мужчину.

Она нетерпеливо постучала по земле своей палкой.