Меж тем таверна опустела, а Маша еще не притронулась к своему обеду, за разговорами совсем забыла о еде.

— Ой, сейчас звонок будет, побежали, — спохватились ребята.

— Бегите, — уныло сказала Маша, — мне все равно в библиотеку.

Стараясь не смотреть на стайки сквозняков в синих плащах, торопящихся на уроки, Маша торопливо принялась за еду.

После обеда Маша вновь засела за учебники. Но первоначальный интерес пропал, и она заскучала, переписывая фразу о том, что «страннику должно осмотреться, привыкнуть, влиться, стать частью другого мира, чтобы оценивать события и факты здраво, с позиции коренных жителей, а не со своей, на чужой почве привитой».

— И чего рассусоливать, — недовольно бурчала Маша, — не суйся в чужой монастырь со своим уставом, коротко и понятно.

— Как вы сказали? — заинтересовался Колобок, копавшийся на соседней полке.

— Да так, одна пословица, — нехотя объяснила Маша.

— Как это верно! Вот, помню, был у меня читатель, Даня, он так жаждал стать сквозняком, мечтал о боях и сражениях и, когда оказался в другом мире, напал на здоровенного громилу, посадившего в мешок маленькую девочку. Оказалось, у них это был обычный способ переноски маленьких детей, в мешках им не дует, и за спиной у папы никакая опасность не грозит… Но до того, как Даня это уяснил, заработал-таки синяков да шишек.

— Даня — это не Даниель Молния? — прищурилась Маша.

— Вы, барышни, чересчур много думаете о господине Молнии, — заворчал Колобок. — Ну да, он, ну и что с того?

Господин Книгочей заторопился к своим пыльным фолиантам, а Маше пришлось возвращаться к учебникам.

Когда белоснежная птица на потолке библиотеки стала чуть розоватой, господин Книгочей, посмотрев на напольные часы, сказал: «Однако домой пора». Маша с наслаждением захлопнула учебник.

— Ты не очень-то расслабляйся, — пробурчал Колобок, — «Самоопределение для начинающих, или Сто способов найти еду в незнакомом мире» с собой возьми, в качестве домашнего задания…

— Да ну…

— Ты не просто ученица, ты сквозняк на задании…

— Я знаю, — вздохнула Маша, — как сказала госпожа Светлоголова, меня проверит сама жизнь. Но к чему такая спешка? В этом мире мне еду искать не придется, в булочной живу…

Не без труда нашла Маша «Пирожки тетушки Душки». Ориентировалась по лавкам и магазинчикам, которые посетила утром, но все дома в городе были в виде круглых башенок, увитых зеленью. Когда девочка в очередной раз обошла вокруг дома-близнеца, ее внимание привлек аромат свежевыпеченной сдобы, и Маша с облегчением поспешила к дверям.

Но под звон колокольчиков из дверей вышли несколько мужчин в шляпах-какаду. Маша еле успела присесть, словно у нее развязался шнурок, и стража думаков прошла мимо. Девочка поспешно нащупала в кармане куртки кусок синей ткани, что дал ей Александр, и, уткнув в нее лицо, словно сморкаясь в носовой платок, с опаской вошла в дом. Тетушка Душка мельком взглянула на хлопнувшую дверь, продолжая возиться у печи, будто так и простояла у нее весь день, с тех пор как Маша завтракала. В комнате больше никого не было, только на столике в углу скопилась гора грязной посуды. Маша вспомнила, что утром договорилась с тетушкой Душкой, что после учебы будет ей помогать в качестве платы за жилье, и, со вздохом сняв куртку и отложив сумку, принялась за мытье посуды. «Хоть это я умею, а то попросит меня испечь какие-нибудь пирожки, что я буду делать?» — мрачно думала Маша, намыливая старую тряпку — требовать «Фэйри», очевидно, не стоило.

— Тигровый ежик! — вдруг вскрикнула тетушка Душка, роняя полотенце.

Маша вздрогнула от неожиданности.

— Что с вами?

— Когда ты вошла? — подозрительно спросила тетушка Душка.

— Только что, вы еще вынимали что-то из печи…

— Я видела, что дверь открылась, но тебя не было!

— Вы шутите? — спросила Маша, но тетушка Душка была такой бледной, что Маша поняла — той не до шуток.

— Если ты умеешь колдовать, девочка моя, то таких тут высылают на Белый остров! — озабоченно покачала головой хозяйка.

— Я не умею колдовать. — Взгляд Маши упал на куртку, из кармана которой высовывался синий лоскут.

— Погодите! — вдруг поняла Маша. Она схватила тряпочку и прикрыла ею лицо. Взгляд у тетушки стал совсем дикий. — Вы меня видите?

Тетушка Душка помотала головой и закрыла глаза.

— Невероятно! — воскликнула Маша. — Магистр дал мне лоскуток-невидимку!

Она достала зеркало и посмотрела в него. Зеркало отражало ее лицо с синим платком на носу, как ни в чем не бывало…

— Я не понимаю… — растерянно сказала Маша.

— Тебе дал этот лоскуток магистр Александр? — догадалась тетушка Душка.

— Да, и велел пользоваться при виде стражи думаков.

— Тогда так и делай, а о том, что непонятно, спросишь у магистра, — ответила тетушка Душка. — Тебе понравилось в Академии?

— Представляете, они не разрешили мне носить форму и посещать уроки, вот уж не думала, что это может быть так неприятно, — пожаловалась Маша, намыливая тарелку.

— Тогда чем же ты сегодня занималась? — удивилась тетушка Душка.

— Читала учебники в библиотеке, — мрачно призналась Маша.

— Скучно одной, наверное, — рассеянно пробормотала хозяйка, взбивая белки в густую пену.

Маша вздохнула. С одной стороны, просто читая учебник, она много сегодня узнала про сквозняков, а с другой — никак не могла понять, что ей на самом деле пригодится в жизни.

— Хорошо, теперь я знаю, как с первого взгляда распознать, что я уже в другом мире, — начала рассуждать Маша, борясь с покрытой жиром и сахаром грязной посудой. — Но ведь я уже в другом мире, так что мне это все не надо. Далее, как себя вести — понаблюдать за окружающими и не возникать.

Тут Маша вспомнила Яну, купеческую дочь, и еще раз тяжело вздохнула. Не возникать не получится. Посуда кончилась. Девочка покосилась на тетушку, та из небольшого конвертика выкладывала взбитые сливки в небольшие выпеченные корзиночки.

— Как бы нам их украсить? У меня кончился шоколад, — задумалась мастерица.

— А если мармеладинку или какую-нибудь ягодку на верхушку? — оживилась Маша.

— Правильно, вишенку! — обрадовалась тетушка Душка.

— А еще можно насыпать кокосовой стружки… — размечталась Маша.

— Что это такое? — спросила хозяйка, раскладывая засахаренные вишни.

— Да так, орех один, он у вас не растет, — спохватилась Маша.

— Все орехи объявлены священной пищей какаду, — строго сказала тетушка Душка. — А вот раньше, бывало, матушка смешивала орехи с вываренным молоком с пряностями, или с сиропом, или на терке натирала… Ох, детка, даже разговаривая об этом, мы нарушаем закон.