Она планировала переговорить с капитаном, но ей велели отправляться прямо в офис комиссара. Возле кабинета она представилась его помощнику. Лора думала, что ей придется ждать, пока начальник закончит то, чем занимался в данный момент, но вместо этого ей махнули, чтобы она проходила.

— Патрульный Кэкстон, — приветствовал комиссар, вставая из-за стола.

Стены его офиса были увешаны могучими оленьими рогами, а за столом были выставлены старинные винтовки, словно он хотел пристрелить каждого, кто войдет в эту дверь с плохими новостями.

— Сэр, — кивнула в ответ Кэкстон.

— Вы знаете, зачем я пригласил вас сюда? — поинтересовался он.

Она облизнула губы и сказала:

— В Геттисберге обнаружены следы деятельности вампира. Там есть вампир. Я его видела.

Она обругала себя за то, что не продумала речь раньше. У нее была куча времени в машине.

— Я бы хотела получить это дело. Если это возможно.

— Да, — ответил комиссар.

Лора не сразу поняла, что это означает.

— Сэр, я…

— Вы хотите особых полномочий для проведения этого расследования. Чтобы с вас сняли ваши текущие обязанности. Я даю вам свое согласие. Это именно то, что нужно сделать сейчас. Я в этом мнении не одинок. «Пожиратели пончиков»[6]высказались. Этим утром звонил шеф полиции Геттисберга и имел со мной личный разговор. Я выслушал, что он планирует сделать, и пообещал Геттисбергу любое содействие. Вы знаете, о чем он попросил меня?

— Нет, сэр.

— Он попросил Лору Кэкстон, известную охотницу на вампиров. Звезду «Зубов». Они просили вас лично заняться этим делом.

Руки у Кэкстон затряслись. Так просто? Неужели все так просто?

Комиссар вышел из-за стола и сжал ей локоть, а потом направился к двери кабинета. Лора стояла не шевелясь, пока не поняла, что остается одна, и бросилась его догонять.

— Сэр, — сказала она, — я хочу поблагодарить…

— Меня? Не трудитесь, — сказал комиссар, широко улыбаясь. — Я уже читал доклад о вашем участии в расследовании дела Годвинов. Вы заработали пулю, а двое патрульных рисковали жизнью, вытаскивая вас из-под огня.

Он улыбнулся ей, не поднимая глаз от стола.

— Я бы хотел как можно скорее направить вас на специальное расследование, подальше от всех моих людей.

И Кэкстон сделала то, чему она научилась задолго до этого и что было единственно возможным ответом на такой двусмысленный комплимент. Она щелкнула каблуками, отсалютовала, потом развернулась и вышла вон из кабинета.

Мы втиснулись в крытый фургон, пристроив колени с локтями возле циферблатного индикатора. Все освещение состояло из одной свечки, но он уверил меня, что и ее будет достаточно. Было несколько минут после полуночи, и я торопился снять с себя груз тяжелых известий.

Телеграфист занялся включением аппарата, но, даже запустив машину, сильно медлил. Сыпя проклятиями и шипя, он крутил на аппарате индикатор — диск, на котором были выбиты по кругу два ряда букв и цифр и еще несколько команд вроде «ПАУЗА» и «СТОП». Казалось, он не может добиться хорошего сигнала, хотя сообщения все продолжали поступать. Он уверил меня, что это обычное дело, и вернулся к работе, но опять без особого успеха. Я вытащил из-под полы небольшую бутылку и предложил ему, что весьма благоприятно отразилось на его расположении духа, но вот только его машине это не помогло.

— Ох уж эти новые электромагнитные аппараты! Считается, они должны быть лучше, чем старый добрый телеграфный ключ, вот только я этого не замечаю. Ни растворов, ни кислот, чтоб можно было обжечься, ни солей, чтобы закреплять, это хорошо, замечательно! Но эта машина ловит слишком много призраков.

Должно быть, вид у меня был удивленный.

— Да, именно! — воскликнул он. — После каждого сражения мы их получаем. Они переполняют провода, понимаете ли. Мертвецы, делающие последний вздох.

Я в изумлении смотрел, как диск самостоятельно повернулся на корпусе аппарата. Сообщения складывались буква за буквой, так что даже я смог прочитать их. Ни одно из посланий не было длинным или чересчур сложным.

«М_А_М_А» встречалось чаще всего, потом «Г_О_С_П_О_Д_И_И_С_У_С_Е», и «С_П_А_С_И_Д_У_Ш_У_М_О_Ю», и «В_О_Д_Ы». Крики с полей сражений, написанные невидимой рукой.

Наконец нам удалось передать мое срочное сообщение, хоть прошло часа два. Я выбрался из повозки, обрадовавшись, что можно сбежать от этих судорожных жутких посланий, когда телеграфист позвал меня обратно.

— Новое сообщение, сэр.

— Что еще, опять новости с той стороны?

— Нет, сэр, в этом есть ваше имя. «Передано целиком», в нем говорится еще: «Новый приказ. В Гам Спринг немедленно». И где это?

— Скажу откровенно, мне это неизвестно, — ответил я.

Именно тогда я услышал об этом месте впервые.

Из записок Уильяма Питтенгера

К тому времени, когда Кэкстон вернулась в Геттисберг, заморосил дождь, слабенький и мелкий. День клонился к вечеру, а скоро, не успеет она и глазом моргнуть, совсем стемнеет. Она въехала на стоянку единственного в городке отделения полиции на Хай-стрит, к югу от площади Линкольна. Доела взятую навынос еду, которая загромождала пассажирское сиденье «мазды»: ей было необходимо набраться сил, в особенности потому, что она чувствовала себя очень паршиво после событий прошлой ночи. Потом вышла из машины и шагнула в стеклянные двери полицейского участка. Сержант за стойкой встал, увидев ее, и указал ей на открывающиеся в обе стороны двери. За ними обнаружился общий зал — слабо освещенное пространство, полное перегородок, за каждой из которых был компьютер и пара офисных стульев. Полицейские в серой и черной форме по всему залу поднялись, когда она вошла. Лора тут же остановилась, когда все до единого повернулись к ней.

Это были патрульные, не детективы. Это были полицейские, которые весь день проводили на улице, следя за порядком. Мужчины в основном были высокими, а большинство — чересчур упитанными. У них были щетинистые усы и короткие аккуратные стрижки. Другими словами, они были очень похожи на ее отца в его лучшие годы. Их глаза ничего не выражали, так они смотрели во время допроса на подозреваемых, не желая выдавать никаких чувств.

Одного из них Лора узнала. Высокого широкоплечего парня, наклонившего голову, будто он боялся удариться о потолок. Он был одним из тех двоих, откликнувшихся на сигнал об ограблении похоронного бюро, тот самый, выживший. Тот, который остался возле своего погибшего напарника, когда она уехала на позаимствованном у них автомобиле. На его бейджике значилось «Глауэр». Он шагнул вперед, встал перед ней, его огромная фигура загородила ей путь. Лора не была уверена, чего он хочет, но приготовилась защищаться в случае, если он начнет задирать ее.