А он, надев кепи, сказал:

– Увидимся в половине седьмого.

Весело насвистывая, Саймон пошел к дому холостяков. Элис же таращилась на то место, где он только что стоял. Словно он оставил там свои слова. Слова, которые, как ей казалось, висели в воздухе зажженными фонариками.

Стул и еще одну тарелку пришлось взять у Пенроузов, соседей; кроме того, Сара добавила в рагу ячменя, чтобы хватило на четверых. И хотя Элис терпеть не могла уборку – впрочем, их маленький домик особенно и не требовалось убирать, – она все же вымела полы и минут десять перестилала свою постель, пусть даже та была скрыта пологом.

Посмотревшись в ручное зеркальце Сары, Элис решила не делать прическу. Да и зачем ей добиваться подобия элегантности? Ведь для этого не было причин.

Пожав плечами, Элис отложила зеркальце. Она, как могла, прибралась в доме, но изменять внешность не собиралась. Уж какой уродилась… Ее лицо – это ее лицо. Она была дробильщицей с типичными для ее профессии розовыми щеками и с модной прической выглядела бы глупо.

Когда же до половины седьмого оставалось всего несколько минут, она уже стояла у плиты, то и дело раздражая свою невестку.

– По-моему, ты впустил в дом бабочку, – обратилась Сара к мужу.

– Прибей ее свернутой газетой, – отмахнулся Генри.

– Бабочек не бьют газетами, болван! – заявила Элис. – Но я попытаюсь вам помочь и…

– Поможешь, если сядешь и будешь сидеть смирно, – перебила Сара.

Элис со вздохом села и сложила руки на коленях. И тотчас же принялась барабанить носком туфли по полу, пока строгий взгляд невестки не заставил ее замереть.

«Ты совсем спятила, – говорила она себе. – Ведь это всего лишь ужин».

Но все-таки он хотел видеть ее. Даже после того, как она была с ним холодна. Да-да, он не отступился, как большинство мужчин на его месте. И это о многом говорило.

В дверь постучали, и Элис посмотрела на часы: ровно половина седьмого, но заставлила себя сидеть, пока Генри открывал дверь и приветствовал гостя. Ее сердце сжалось, когда она увидела в его руке букетик цветов – маргаритки, анютины глазки и луговые лютики. Сезон полевых цветов заканчивался, цветочки слегка привяли, но все же привнесли радостные краски в их убогий домик.

При виде букета Генри нахмурился, и Элис решила, что он посчитал гостя слишком дерзким. Саймон же протянул букетик Саре и проговорил:

– Миссис Карр, спасибо, что предоставили мне место за вашим столом.

Щеки Сары запылали. Заикаясь, она поблагодарила Саймона и взяла букет. Ужасно смутившись, она озиралась, не зная, что делать с букетом. Тут Элис выступила вперед с глиняным кувшином, куда и поставила цветы. Сара же пристроила кувшин посреди стола. Она то и дело касалась лепестков, словно боялась, что они улетят.

– Никаких ухаживаний за моей женой, – с деланой строгостью предупредил Генри.

Когда он отвернулся поставить на стол посуду, Саймон быстро подмигнул Элис. Ее щеки, возможно, стали такими же красными, как у Сары. Что ж, его стратегия сработала. Ведь никто не мог упрекнуть человека в том, что он преподнес очаровательный подарок женщине на сносях. Саймон был коварен, и это делало его опасным.

Как только ужин оказался на столе, все сели, но Саре было очень трудно устроиться в тесноте. Генри помог ей опуститься на стул, подложил подушку под спину и сел рядом с ней, Элис уселась напротив брата, а Саймон – слева от нее. Стол был совсем маленький. Стоило ей податься вперед – и она коснулась бы плечом его плеча.

– Не хочешь прочесть молитву? – неожиданно спросил Генри у гостя.

На лице последнего отразилось смущение, но он тут же ответил:

– Вы оказали мне большую честь.

Хозяева склонили головы и стали ждать. Саймон же откашлялся, потом проговорил:

– Господи, мы благодарны тебе за земные богатства, поскольку это означает, что нам дано вынести наверх скрытые сокровища, но больше всего мы благодарны за возможность обеспечить тех, кого любим – наших родных и друзей. Аминь.

– Аминь, – подхватили все остальные.

Речь была простой и короткой, но Элис она очень понравилась. Знал ли Саймон, каким низким стал его голос, когда он заговорил о возможности обеспечить родных и друзей? Расслышал ли нотки тоски в своем голосе? Может, он скучал по семье? Он никогда не упоминал о своих друзьях, но, возможно, у него были старые армейские приятели.

Какое одинокое существование – бродить по всей Англии в поисках работы. Впрочем, сама она никогда не покидала Тревин, однако очень хотелось.

Они приступили к еде, и Генри засыпал гостя вопросами о регби.

– Ради бога, Генри! – взмолилась Элис. – Дай бедняге съесть хоть что-нибудь, прежде чем похоронишь его заживо.

– Прости, Саймон, – пробормотал Генри.

– Никаких извинений. Я должен сказать, миссис Карр, что ничего вкуснее не ел уже много недель. Вернее – лет.

– Что ж, неудивительно. Я кое-что слышала о еде в доме холостяков, – ответила Сара с улыбкой. – Но наш Генри не думает ни о чем, кроме регби. – Она положила руку на плечо мужа, глядя на него с любовью. – К сожалению, дома ему не с кем об этом поговорить.

– Если бы вы позволили и женщинам играть, – вмешалась Элис, – вам не приходилось бы ходить в паб, чтобы поговорить о регби.

– Никто не позволит женщине играть, – заявил Генри. – Ее либо раздавят, либо она заработает тысячу очков, потому что все будут ее избегать.

– Мы, дробильщицы, целыми днями орудуем молотками. Не такие уж мы хрупкие. Бьюсь об заклад, я могла бы одолеть Дейва Бейла. Вспомни, как ты плакал и звал маму, когда я сбила тебя на пол!

– Ничего такого не помню, – проворчал брат. – И потом… не все женщины безумные дьяволицы вроде тебя, Эл.

– Но именно я сделала тебя лучшим игроком, верно? Подумай, каким ловким ты стал, уворачиваясь от меня!

– Никому не говори, Саймон, что моим тренером была моя младшая сестра, – громко прошептал Генри.

– А вы как думаете, мистер Шарп? – спросила Сара. – Нужно ли позволить женщинам заниматься спортом вместе с мужчинами?

Элис насторожилась.

– Ну… может, крикет, – ответил гость после минутного колебания. – Но я должен согласиться с Генри. Не думаю, что мужчины будут чувствовать себя непринужденно в присутствии дам на поле для регби.

– А если женщины будут чувствовать себя непринужденно? – вызывающе бросила Элис. – Разве не они должны принимать окончательное решение?

– Вы совершенно правы, мисс Карр, и я знаю женщин чертовски сильных и храбрых.

Саймон слегка улыбнулся, и она задалась вопросом: кого он имеет в виду? Сестру? Бывшую возлюбленную?