Я что-то мямлил в камеру и опасливо косился на медленно уплывающую землю. Иностранные туристы весело смеялись. Турок-пилот уверенно управлял нашим аэростатом, конструкция выглядела надежно. Я выдохнул с облегчением. «Как Незнайка и его друзья в детской книжке Носова, – мелькнуло в голове. – Правда, они там разбились в конце полета…»

БАМ!!!!!

Корзину сотряс могучий удар, французские тетушки с воплями и стонами образовали куча-мала на полу, а меня швырнуло спиной на перила. Оказалось, мы зацепили одну из знаменитых скульптур-столбов и с размаху снесли верхушку. Корзина выдержала. Мы полетели дальше, подумалось, что еще пару таких эпизодов – и мне потребуются новые штаны или хотя бы памперс.

К счастью, не потребовалась новая камера. Леша совершенно непонятным усилием сумел удержать дорогостоящий аппарат в руках, а то закончились бы наши съемки. В момент удара он как раз снимал мою физиономию, но нас тряхнуло так, что в кадр попало лицо самого оператора, вывернув ему кисть. В общем, крепкие у всех операторов руки. Профессиональное.

Больше ничего страшного не случилось. Мы мирно плыли над разноцветными долинами Каппадокии. Полная тишина нарушалась разве что шипением газовой горелки над головой. Все любовались видами, французские тетушки мирно щебетали, а я даже отважился высунуть нос из корзины, чтобы сделать несколько фотографий.

Садились на специальную площадку, куда поджидавшие рабочие уже подтащили столик с шампанским и фруктами, квадратные щиты, на которых предстояло стоять, и лесенку, чтобы с комфортом спуститься из корзины.

«Слабаки!» – презрительно подумал я, лихо выпрыгнул на землю и немедленно провалился в грязь по щиколотку…

Когда я зашел в гостиничный номер, Сеня лежал на кровати и что-то читал.

– Как полетал, Незнайка? – поинтересовался научный руководитель концессии, тем самым подтверждая, что в детстве мы любили одни и те же книжки. Я буркнул в ответ что-то малоцензурное и ушел чистить ботинки. Вечером того же дня съемочная группа выехала в Газиантеп.

От полета над Каппадокией у меня остались красочные воспоминания и синяк на всю спину.

Футбольная провинция. На матче «Газиантепспора»

Сейчас я думаю, что логичнее от Анкары было поехать на север и добраться до города Трабзона на Черном море. «Трабзонспор» один из немногих турецких клубов, который бросал вызов стамбульцам. Кстати, Гекдениз Карадениз, символ и капитан казанского «Рубина», провел в «Трабзонспоре» 11 лет. А имя футболиста переводится просто: Лазурное море – Черное море…

Но тогда мы до Трабзона не доехали, потому что все еще держались за ошметки первоначального плана, навеянного гигантоманией. Раз уж до Сирии и Иордании не добраться, доедем хотя бы до Газиантепа и горы Немрут-Даг. Оттуда рукой подать до сирийской границы…

К югу от Анкары начинаются горы, так что ехали мы неторопливо, с оглядкой на погоду. Она менялась мгновенно: яркое солнце моментально сменялось сокрушительным ливнем. За целый день позволили себе всего одну остановку, зато неожиданно сделали небольшое личное открытие. Когда до Газиантепа оставалось немного, Джахиде предложила задержаться в городе Кахраманмараш и попробовать мороженое.

Мы скроили высокомерные физиономии: дескать, бывали в Италии, пробовали gelato, какое еще турецкое эскимо!!! Но все уже прилично проголодались и согласились притормозить. Так вот: местное мороженое – что-то совершенно удивительное. Турецкое название – дондурма, оно медленно тает и тянется. Среди ингредиентов козье молоко и какое-то местное растение, вроде бы орхидея. Придумали дондурму именно в Кахраманмараше, так что мы пробовали самый что ни на есть оригинал. Ну как пробовали… я распробовал лакомство только на втором килограмме, если уж честно говорить. Смолотил бы больше, но не хотелось обзавестись симпатичной кахраманмарашской ангиной.

Едва ли не каждый турецкий город носит гордое название какой-нибудь кулинарной столицы. Ризе – чайная столица Турции. Газиантеп – фисташковая. Малатья – столица абрикосов. Кахраманмараш – мороженого.

Это и реклама самого города, и приток туристов. Подобная практика региональных аграрных брендов есть и в других странах (особенно отличается США). Любой школьник там знает, что если картошка, то – из Айдахо. Если арбуз, то – из Техаса. Если клюква, то – из Массачусетса. Если апельсины, то – из Флориды.

У нас, увы, на 80 с лишним регионов только вологодское масло, тамбовский картофель, астраханский арбуз да тульский пряник. И из городков лишь рязанские Луховицы стараются рекламировать себя как столица огурца. А ведь сколько еще незастолбленных брендов остается: капуста, укроп, патиссоны. Каждый из них может вырвать из безвестности российский провинциальный городок навстречу всероссийскому признанию, толпам туристов и Межпланетному капустному конгрессу. Нет маркетологов в родном отечестве.

Пока мы перебороли вспыхнувшую страсть к дондурме, пока добрались до Газиантепа, уже стемнело. Водитель эти края знал неважно, и мы долго колесили в поисках гостиницы по каким-то мрачным промзонам. Из окна казалось, что город хмурый и неприветливый. Утром выяснилось, что это совсем не так. Газиантеп – провинциальный и спокойный. Сейчас, наверное, многое изменилось, ведь через границу – сирийский Алеппо. Но тогда, весной 2011-го, на улицах было тихо.

Последние полтора года топоним Газиантеп идет в плотной связке с такими словами, как «беженцы», «эскалация», «террористы». Сонное захолустье, турецкий уездный город N вдруг оказался на острие международного кризиса. Из охваченной войной Сирии бежали сотни тысяч, и Газиантеп стал первой логичной остановкой на их пути.

Каждый раз безумно жаль, когда из мест, где ты побывал, приходят плохие новости. Словно ты узнал о беде, постигшей знакомого тебе человека. И, как это ни парадоксально, именно из-за этого надо путешествовать. Чтобы было не все равно, что происходит в мире. Чтобы хотелось изменить что-то к лучшему.

Нас интересовал футбол и фисташки. Футбол, потому что в Газиантепе тогда играл русскоязычный человек. Литовец Жидрунас Карчемарскас несколько лет провел в составе московского «Динамо», а затем уехал в Турцию. Мы немного пообщались после матча «Газиантепспора» и «Кейсериспора». Жидрунас рассказал, что город и правда очень тихий, люди футбол очень любят, может быть, потому, что развлечений здесь не так уж много.

Фанаты Карчемарскаса ценили и уважали, мы сами видели, сколько было желающих взять автограф. Литовский голкипер защищал ворота «Газиантепспора» еще пять лет, а потом перебрался в Анкару, в «Османлыспор». Пока записывали интервью, вокруг образовалась кучка юных болельщиков, которые слушали диковинную русскую речь и трещали скорлупой от орешков.

Это Земля фисташек. На футболе в Турции обычно продают здоровенные бублики, торговцы носят их на огромных подносах прямо на голове. Но Газиантеп отличился и здесь: бубличная гегемония безжалостно нарушена фисташками. Возле стадиона выбор еще не так велик, на улицах с лотка вам предложат попробовать 15 сортов минимум. Разумеется, орешки грызут на улицах, в кафе и широко используют в кулинарии. Особенно стараются кондитеры.