— Магда, у тебя что-нибудь почитать есть? — спросил он. — А то скука смертная. Эрриан еще сутки проспит, пока восстановится.

— Сутки?! — Я удивленно вскинула брови. — Перелом неделю будет срастаться. И это еще на эликсирах!

— Он Меч, — отозвался Джером.

Ну да. Вот сейчас все стало понятно-понятно.

— Его с четырех лет готовили к подобному, — между тем продолжал он. — Ковали дух и тело. Даже источник у него сильно изменен. Обратила внимание, что мета еще не полностью инициирована?

Я заинтересованно кивнула.

— Да, заметила, что она слегка… подвижна.

Вообще-то, у магов примерно к двадцати годам мета полностью сформировывается, теряет подвижность, переставая передвигаться по телу. Моя вон уже давно не ползает по коже цветным рисунком, а прочно закрепилась и потускнела, свидетельствуя: чародей вошел в свою полную силу.

— Это оттого, что часть силы Эрриана закольцевали внутри тела, чтобы он мог быстрее восстанавливаться. А сам резерв искусственно расширили в несколько раз.

— Но подобное может убить мага, — вырвалось у меня. Как целитель, я прекрасно знала, о чем говорила.

— Не только…

Смуглый на миг задумался. Окинул меня внимательным взглядом, словно решал: говорить или нет. И… промолчал.

— Эрриан пошел на этот шаг, — упрямо спросила я, — чтобы… беречь жизнь императора?

— Пошел? Его никто не спрашивал! — вздохнул темный. И добавил, поясняя: — В империи есть крепость, где куют тело и дух таких, как Эрриан: магов с сильным, очень сильным уровнем дара. Набирают детей не старше четырех лет. И начинаются ежедневные тренировки, ломающие не только кости, но и психику. Оттуда выходят идеальные телохранители. Не больше трех в год…

«Или не выходит ни одного», — домыслить труда не составило.

— А сколько входит?

Я представила себе четырехлетнего ребенка, которого ставят перед выбором: сражайся или умри. И ужаснулась.

— Сотня.

— Кто же из родителей согласится отдать свое дитя на смерть?!

— Некоторые дети — сироты. Кто-то родился в бедной семье и был выкуплен. Редко, но забирают из семей аристократов, — это своеобразная форма демонстрация власти императора. Род, не отдавший своего ребенка, могут обвинить в неподчинении воле владыки, а значит — измене.

Повисла тишина. Темный словно жалел о том, что сейчас рассказал. А я пыталась осмыслить услышанное.

— Так есть книги? — Смуглый устало потер лоб.

— Есть. Целых две! — заверила я.

— Давай обе. Вдруг одна из них окажется сопливым романом, — тоном «знаю я вас, женщин» произнес он.

Ну, раз уж так просит…

— Вот тебе книга с потрясающим сюжетом, где герои обнажают все свои чувства, мысли, ну и тела заодно. — Я вручила остолбеневшему темному анатомический атлас.

А что, в описании сего произведения я ни разу не соврала: там были не только обнаженные люди, но и вовсе без кожи, а также без мышц и иногда даже костей. Судя по тому, как посмотрел на меня смуглый, он предпочел бы любовный роман.

Но меня уже понесло.

— А вот это вторая. — Я сдула пыль с другого фолианта, чихнула и продолжила: — Она для расширения кругозора.

— Шире, чем первая? — В глазах смуглого плеснулся ужас.

— Значительно! — безжалостно обрадовала я.

— Может, не надо? Я бы не прочь свой не расширять. Совсем, — тоном «зачем я только с ней связался» заверил меня темный. И пробормотал себе под нос: — Даже лучше сузить.

— Ничего-ничего, — подбодрила я. — Вот прочтешь и узнаешь все о самых сложных ритуалах нашего времени.

— Но это же определитель растений! — глянув на обложку, возмутился смуглый.

— И что? Знаешь, как порою сложно понять, что за гадость ты нашел? Тут нужен целый ритуал: сначала поймать… в смысле найти зелень, принести ее домой. Потом открыть определитель, посчитать число пестиков, чашелистиков. Вовремя палец отдернуть от плотоядного цветка, чтобы у тебя его не оттяпали, — с воодушевлением начала я. — Срочно сварить противоядие и выпить, если притащенная пакость ядовитая. Отмыть себя, стол и комнату, если оно вдруг взорвется…

— Да понял я, понял, — перебил Джером, — что сегодня сдохну от скуки.

— Подожди, у меня вроде бы где-то завалялся триллер, но там сюжет скучный.

— Давай, — оживился книголюб.

— Вот, держи. Но я предупредила, что тут интриги вообще никакой в повествовании нет, просто все запрещено, и все. — И я протянула темному имперский свод законов.

— Ведьма! — вскипел смуглый, до которого наконец дошло, что над ним издеваются.

— Ты же темный. А орешь, как светлый. Будто тебя до этого жизнь с ведьмами не сталкивала.

— С такими, как ты? К счастью, ни разу! — прорычал Джером.

Но все три книги прихватил и утопал наверх.

Я глянула в окно, где куцый осенний день уже клонился к закату, вспомнила, что моя постель сегодня ночью занята, и… решила не разочаровывать Джерома. Если быть ведьмой, то от души. Почему бы не поступить в духе истинной дочери Мрака? Раз темный занял твою постель, а ничего интересного в ней и сам не делает, и тебе не дает, ты просто обязана занять в отместку его дом.

Я нацепила черную остроконечную шляпу, подхватила котел, решив по дороге отдать его в починку, и потопала на ночевку. Кузнеца, увы, дома не оказалось, да и кузня была заперта. Посему к двухэтажному особняку бургомистра я подходила злая, замерзшая и в обнимку с котлом.

Дорогу мне заступил стражник. Правда, слегка неуверенно.

— Отойди! — глянув из-под полей шляпы, предупредила я.

— Не пропущу, — проблеял этот бессмертный.

— Тогда ты пропустишь зиму и лето. Возможно, еще и осень, — прищурилась я.

— Н-н-новый хоз-зяин не велел никого…

Алебарда в руке охранника затряслась. Наверняка от ветра. И сам страж что-то бледный. Видимо, витаминов не хватает.

— Твой новый хозяин сейчас спит в моей постели. А до этого мы с ним весело провели ночь. Смекаешь? — тоном «тебя убьют два раза: и ведьма, и твой хозяин» произнесла я.

Охранник хоть и относился к категории «дураки — не ветрянка, сами собой не закончатся», но от ворот все же отпрянул.

В дом бургомистра я входила, как некромант в склеп: прислушиваясь к тишине и ожидая подвоха. Подвоха не было. Вообще ничего не было. Вернее, никого. Особняк оказался пуст. Хотя… Вроде бы я слышала в одном из коридоров чьи-то торопливые шаги. И все.

Зато здесь имелся шикарный выбор спален. Одну из них я и заняла, повесив на двери бумагу с надписью: «Осторожно! Злая ведьма. Не влезать — проклянет».