Мальчик заворочался в кровати и почувствовал, как что-то твердое и холодное уперлось ему в бок. Склянка. Цель его ночного вторжения в монастырь. Он взял ее в руки и внимательно присмотрелся при свете заходящего солнца. Это был очень искусно обработанный стеклянный сосуд, при этом настолько маленький, что вполне умещался в ладони. Внутри находилась черная жидкость, густая и вязкая. На сосуде было явственно видно изображение дракона. Фабио долго смотрел на него, не отрывая взгляда. Тот же самый дракон, которого он видел во сне. Внезапно он вспомнил девочку с такими же, как у него, драконьими крыльями. Она одна или есть еще и другие? И почему Нидхогр ничего не рассказывал ему о ней?

И мальчик задумался о том, что совсем мало знал о своем повелителе. Объяснения его слуги Рататоскра были слишком туманными.

— Мой повелитель, а с этого момента уже наш, еще пока не может явить себя миру. Поэтому он нуждается в помощи таких, как мы, людей, — заявил молодой человек вскоре после того, как подарил ему этого железного паука. — Чтобы защищать его интересы на земле.

— И что это за интересы?

— Могу только сказать тебе, что однажды вся планета уже принадлежала ему, хотя сегодня он не может пока вернуться сюда во всем своем обличье.

— Но почему?

— Потому что наш повелитель — виверна, первый и последний, самый могущественный из всех. Он правил на Земле на протяжении веков до тех пор, пока его враг, дракон, не пришел и не сверг его. С тех пор он пытается вернуть себе утерянный трон.

Драконы, виверны. Фабио все эти объяснения казались сущим безумием. Однако теперь, после своего сна, он поверил, что все это — реальность. Чудовищная реальность.

Мальчик встал, подошел к обеденному столу и сел возле него, держа перед собой черный пузырек. Посмотрев на него еще раз, Фабио наконец решился: он закрыл глаза и вызвал крылья.

Этой ночью в ущелье было холоднее обычного, но Фабио предусмотрительно прихватил с собой пальто, украденное им попутно в одном из магазинов. У мальчика никогда не было при себе денег, но с его способностями ему было совсем не трудно раздобыть все, что нужно.

Рататоскр появился немного позднее и выглядел несколько раздраженным.

— Где сосуд? — сразу спросил он.

Фабио улыбнулся:

— Спокойствие. Впрочем, он не про твою честь, верно? Его захотел повелитель, как тебе нравится называть его.

— Он также и твой повелитель.

— Я только работаю на него, но не прислуживаю ему.

Рататоскр метнул в него полный ненависти взгляд, а потом, направив на него палец, прошипел:

— Если ты соврал…

— Ты и в самом деле думаешь, что я такой идиот? — Фабио покачал пузырек перед его глазами. — Вот он. И он не без усилий достался мне, и не только из-за раны в ноге. Но это я расскажу твоему повелителю.

Когда они оба прочли ритуальное заклинание, мрак заполнил собой все пространство, заглушая даже шумы. И в этой тьме стал вырисовываться ужасный облик Нидхогра.

— Ну и?.. — взревел он.

— Я нашел его, — ответил Фабио. — Я нашел сосуд, который вы искали. Он находился там, где я и предполагал.

Глаза виверны сверкнули злобой и ликованием.

— А ты превзошел мои ожидания. Покажи-ка мне его.

Фабио разжал пальцы.

— Столько времени… Ужасные воспоминания возникают у меня в голове. Боль, кровь и поражение. Но я сотру их все, потому что именно благодаря этому сосуду время моего возвращения стало еще ближе, — произнес он с мечтательным видом.

Фабио вздрогнул от мысли, что может увидеть Нидхогра из плоти и крови. В какое-то мгновение он подумал о том, чтобы схватить этот сосуд и умчаться с ним прочь. Но он не мог этого сделать. Месть этого чудовища будет очень жестокой. И потом, виверна была единственным союзником мальчика во всем свете.

— Когда я отправился за ним, некто стал преследовать меня.

Улыбка на морде Нидхогра сразу потухла.

— Кто?

— Девочка по имени София. У нее такая же, как у меня, родинка во лбу, и у нее крылья дракона.

Воздух задрожал так сильно, что Фабио и Рататоскр почувствовали, как их буквально насквозь пронзил гнев Нидхогра.

— Мой господин, я проверял! Я всегда стараюсь распознать Дремлющих… — заикнулся было Рататоскр, но от сильнейшего приступа боли слова застряли у него в горле.

Молодой человек с криком рухнул на землю. Стоявший возле него Фабио задрожал от страха.

— Они здесь, а ты их даже не распознал! — заревела виверна.

Фабио перевел дух.

— Кто это? — спросил он. — Кто эта девочка?

Нидхогр замолчал и внимательно на него посмотрел. Мальчик ждал, что его также поразит острая боль. Он поступил опрометчиво, задав этот вопрос, который никак не мог себе позволить, но он должен был знать.

— Это — враг, самый главный и самый сильный, — неожиданно ответил Нидхогр. — Это — Тубан.

— Это же девочка, — возразил Фабио.

— Но в ее теле живет дух дракона.

— Зеленого дракона… Вы сражались с ним, верно?

Казалось, что от легкой дрожи, выдававшей нерешительность Нидхогра, качнулся воздух.

— Что тебе известно о ней?

— Я ее знаю, — пробормотал Фабио. — Она приснилась мне.

Нидхогр все еще колебался.

— Вполне возможно, что она и вправду снилась тебе, — сказал он. — Впрочем, тысячелетия назад вы уже встречались с ней.

— Тысячелетия назад? Но как такое возможно?

— О, это была великая битва. Виверны сражались против драконов в борьбе за обладание этим миром. И вот во время этой войны в одном из сражений и было собрано содержимое этого сосуда. Знаешь, что в нем находится?

— Нет.

— Это моя кровь — кровь, которая вытекала из моих ран, когда Тубан, самый сильный из драконов, сражался против меня, Но я заставил заплатить их дорогую цену за свою дерзость. И я убил его так же, как одного за другим убил всех ему подобных.

— Но тогда как же…

— Это — магия драконов. Тубан вселился сначала в тело одного человека, потом в другого и еще и еще. И так на протяжении веков и тысячелетий. И никогда еще он не пробуждался. Но как только его дух встретился с девочкой, с которой тебе пришлось столкнуться, он пробудился и передал ей свою силу.

Сердце Фабио замерло.

— Ну а я? Кто я?

— Ты такой же, как и она.

— И во мне тоже живет дракон?

— Да, ты тоже Дремлющий. Но в отличие от Тубана ты решил служить мне и сражался против себе подобных. Ты был одним из самых храбрых моих соратников по борьбе, а может, даже самым лучшим.