Однако «Следопыт глубокого космоса Х7-6102-016» прилетел на Титан не ради науки. Все работающие на планете зонды-разведчики даже не подозревали о присутствии вблизи них напичканного электроникой корабля, который был создан сто лет назад согласно господствовавшей тогда философии науки и по последнему слову тогдашней техники: его угловатое тело несло в себе многочисленные сенсорные датчики и термоядерные энергетические комплексы. И вся эта конструкция была покрыта сверхпрочной оболочкой из «метаматерии», то есть нанотехнологичного материала, призванного отражать и обезвреживать солнечные лучи, падающие на корабль, и отводить их в такие сегменты космоса, где их встреча с кораблем абсолютно исключалась. Нельзя сказать, что «Следопыт» был слеп: оболочка распознавала падающие на него лучи. Но тела, которые не отражали или не отклоняли световые лучи, были для него невидимы. Точно так же и самого «Следопыта» невозможно было зарегистрировать с помощью любого излучения: от жесткого гамма-излучения до длинных радиоволн.

«Следопыт» не был исследовательским кораблем. Молчаливый, хорошо защищенный, он нес в космосе караульную службу. И вот теперь впереди его ждала встреча, ради которой он и был создан.

Пока он летел, едва касаясь вершин самых высоких облаков на Титане, гравитационное поле планеты уловило его в свою орбиту и немного изменило его траекторию: ему пришлось уйти из плоскости колец Сатурна. Что он и сделал в полной радиотишине и без малейших следов ракетного выхлопа.

И тут он приблизился к аномалии.

Внезапно его датчики зарегистрировали целые каскады экзотических частиц с очень большой энергией. Его корпус был атакован сильным магнитным полем, словно он угодил в жуткий электромагнитный космический вихрь. Он тут же послал донесение на Землю — поток высокосжатой информации, выглядевший серией вспышек лазера. У «Следопыта» не было средств для самостоятельной коррекции траектории без того, чтобы не подвергнуть риску свою оболочку. И поэтому он беспомощно летел дальше. И ему предстояло миновать аномалию на расстоянии всего в полкилометра.

Его последнее донесение, или лучше сказать последняя осознанная мысль, была о том, что сильное магнитное поле аномалии внезапно завертелось со страшной скоростью. Последние сигналы «Следопыта» указывали на то, что он ускорился до неправдоподобных, невероятных скоростей. Будь создатели корабля живы, они бы вряд ли поверили таким донесениям, а, скорее всего, даже не поняли бы их.

Как всякая продвинутая машина, аномалия до некоторой степени также умела чувствовать. В будущем в ней была заложена способность к самоуничтожению, но сейчас это ее мало беспокоило. В глубине ее высокотехнологичной души вдруг проснулось нечто вроде сожаления по поводу бесславного конца этого игрушечного аппаратика, который залетел в космос на такое большое расстояние от родного дома, понадеявшись на свою смехотворную систему маскировки и защиты.

Теперь аномалия снова в одиночестве двигалась в системе колец Сатурна, накапливая кинетическую энергию от гигантской планеты, и держала путь к далекому Солнцу, вокруг которого теснились другие, теплые миры.

На «Мире» любые признаки нарастающей опасности всегда связывались с земными проявлениями, особенно если они отличались особой нелепостью.

Абдикадир был крайне раздосадован, когда помощник оторвал его от телескопа. Прежде всего, была очень ясная ночь. Первое поколение беглецов с Земли всегда жаловалось на то, что «Мир» был вечно окутан облаками, — этакий искусственно сшитый мирок в своем искусственно сшитом космосе. Но сегодня видимость была отличная, и Марс плыл перед телескопом в безоблачном темно-синем небе.

Обсерватория на крыше храма Мардука перед вторжением сюда помощника представляла собой картину молчаливой и сосредоточенной работы. Главным инструментом в этой работе был отражатель — огромное зеркало, созданное монгольскими рабами под руководством греческого наставника из школы Отик. Зеркало давало отличное, хотя и слегка колеблющееся, изображение Марса. Насколько заметил Абди, его помощники установили конструкцию телескопа так, что она постоянно вращалась, компенсируя момент вращения Вселенной, и поэтому Марс постоянно оказывался в центре поля зрения Абди. Он торопливо записал свои наблюдения в блокнот, лежавший на коленях: в империи Александра Македонского еще не достигли таких успехов в науке, которые сделали бы возможной фотографию.

Что касается Марса, то Абди прекрасно видел на нем полярные шапки, синие пространства морей, оранжевые пустыни, пересеченные в разных направлениях сверкающими лентами дорог, и даже блеск огней далеких городов, которые, судя по всему, гнездились в мертвых впадинах Олимпийских гор.

И именно в тот момент, когда он был особенно сосредоточен на своей работе, к нему вбежал помощник. Спиросу было четырнадцать лет. Он был всего на десять лет младше своего наставника Абди. Мальчик учился в школе Отик и был представителем третьего поколения рожденных на «Мире» людей. Это был веселый, восприимчивый, хотя и несколько нервный, ребенок, и новости так его переполняли, что он едва не заикался.

— Успокойся, малыш. Сделай глубокий вдох. И скажи мне наконец что случилось.

— Святилище Мардука… — Он имел в виду комнату в самом сердце храма, на вершине которого они оба теперь находились. — Мастер, вы должны пойти и сами все увидеть!

— Что именно? Что я должен увидеть?

— То есть не увидеть, мастер Абди, а услышать!..

Абди снова взглянул в окуляр своего телескопа, где все еще висел прекрасно видимый Марс. Но возбуждение мальчика вселяло в него тревогу. Судя по всему, случилось действительно что-то необыкновенное.

С тяжелым вздохом он поднялся со своего места и обратился к одной из своих учениц:

— Ксения! Займите мое место. Сейчас в наблюдениях нельзя терять ни одной секунды.

Девушка беспрекословно ему подчинилась. Спирос бросился к лестнице.

— Хорошо бы произошло действительно что-нибудь стоящее, — бормотал Абди, направляясь вслед за мальчиком.

Сперва они должны были спуститься, а затем снова подняться по другой лестнице туда, где под самой крышей здания располагалось святилище великого бога Мардука. Они миновали бесчисленное количество комнат, тускло освещенных масляными лампами. Жрецы покинули эти комнаты давным-давно, но в них все еще чувствовался запах ладана.

Абди вошел в святилище Мардука и огляделся кругом.

Когда-то здесь стояла огромная золотая статуя этого бога. Но в период Разрыва, то есть события, которое создало здешний мир, статую разрушили, а со стен ободрали все до кирпичей. От статуи сохранился только пьедестал. Святилище находилось в полном упадке, словно здесь только что прогремел взрыв. Но Абди не помнил, чтобы оно когда-нибудь было в другом состоянии.

Абди повернулся к Спиросу.

— Ну, так в чем проблема, мальчик?