– Ты знаешь, что я могу… – буквально рычит он.

– Я тоже могу, – не даю договорить ему и он ошарашено смотрит на меня. – Я могу рассказать все твоим родителям. Огорчить их. Наверное, Тимур Олеговичу не очень понравится, что его сын обманывает его. Как думаешь, Давид?

Смотрю на него, приподняв бровь. Он дышит так, что ноздри раздуваются.

– Выметайся! – он толкает меня и я чуть не стукаюсь о стену. – Я разрываю договор! Никаких неустоек! Убирайся из моего дома! Бумаги на развод пришлют тебе уже завтра.

Разворачивается, чтобы уйти, но я останавливаю его:

– Нет, – произношу твердо. – Теперь я не хочу разрывать этот дурацкий договор! Мне нужны эти деньги! И я их получу!

Давид разворачивается и идет ко мне.

– Что ты сказала? – убирает салфетку ото рта и я сама пугаюсь того, что только что сотворила. С ужасом смотрю на опухшую губу.

– Что я не хочу расторгать договор, – говорю уже не так смело. – Я готова терпеть тебя. С одни условием.

– Ну-ка, – усмехается он.

– Что ты оставишь эти свои попытки.

– Какие попытки? – он продолжает усмехаться, видя мое смущение.

Я молчу.

– Ну же, Василиса, – говорит вкрадчиво, – надо уметь четко обозначать свои желания. И свои условия. Мне пока ничего непонятно. Что не так? Может быть, это?

И он проводит пальцами по моим скулам.

– Или вот это? – не сводит с меня взгляда и пальцами, едва касаясь, обводит вокруг одной из грудей.

Бью его по руке и он легко убирает ее.

– Или это? – и тут он резко просовывает руку мне между ног. Но сразу же убирает. Я даже не успеваю защититься.

– Я не буду спать с тобой, Давид, – выпаливаю я и отворачиваюсь.

– Уверена?

Что?! Да, что он о себе возомнил?!

– Ты обещаешь? – произношу вслух. – Напомню тебе, что у нас договор. Я год исполняю роль твоей жены. Без постели. Ты не трогаешь меня. Я не трогаю тебя.

– Да, но я передумал. Я найду кого-нибудь попроще, – приподнимает бровь и опять прижимает салфетку к губе.

– А я не передумала. И, если ты откажешься от договора, я все расскажу твоим родителям!

– Зачем тебе это? – удивленно произносит он. – Ты же не была в восторге от этой идеи. Я помню. Все провернула твоя шустрая сестричка. Почему сейчас твое мнение поменялось?

– Мне нужны деньги, – вздыхаю. – Я хочу в этом году, все-таки, поступить в университет.

– Деньги – тлен, – смеется он.

– Тебе легко так говорить, живя вот так, – обвожу взглядом его дом и он замолкает.

– Ладно, – тычет в меня указательным пальцем. – Но учти, я превращу твою жизнь в ад. Обещаю.

Меня прошибает холодным потом, но я стараюсь не показывать испуга.

– Я не люблю, когда мне ставят условия, – продолжает он. – И ты еще пожалеешь об этом.

Разворачивается и уходит. А я так и стою у стены, не в силах пошевелиться.

На следующее утро я встаю рано – надо ехать на работу.

Надеюсь, Давид еще спит, так что я смогу спокойно собраться. Без лишних встреч с ним.

Надежда исчезает, когда я допиваю кофе и слышу шаги. А потом в дверях появляется он.

Абсолютно голый. Я давлюсь кофе и начинаю кашлять.

Давид, как ни в чем ни бывало, подходит ко мне и бьет по спине. Я отворачиваюсь, потому что прямо на уровне моих глаз оказывается его член.

Господи.

Почему он такой большой и приподнят набок?

Нет, Василиса, не смотри!

– Лучше? – непринужденно спрашивает хозяин кривого члена.

Наконец, отходит от меня.

– А ты не мог бы… – запинаюсь я, – одеться, что ли?

Сглатываю.

– Я так привык ходить по утрам и не считаю нужным менять свои привычки.

Молча встаю и убегаю из комнаты. Ясно – завтраки отменяются. Придется есть тогда, когда Давид не имеет привычки расхаживать по дому голым.

– И вот еще что, – слышу в спину его голос и прямо ощущаю в тоне радость от происходящего. – Сегодня вечеринка у меня. Друзей с законной супругой знакомить буду. Чтобы пришла.

– Мне некогда! – не оборачиваясь, цежу я, сжимая кулаки. – Без меня.

– Я сказал, ты придешь! – произносит он уже жестко. – В восемь. Не опаздывай!

Не отвечаю. Выбегаю на улицу, хлопнув дверью.

Василиса

Как назло руководитель лаборатории при университете, в которой я работаю, именно сегодня просит задержаться, чтобы добить отчетность перед завтрашней ревизией.

Мне нужно это место, поэтому я не могу отказать. В итоге на часах десятый час, а я только подхожу к дому. Еще с улицы слышу звуки громкой музыки и голоса.

Значит, и правда вечеринка.

Моя цель – незаметно проскользнуть в свою комнату и отсидеться там. За весь день Давид ни разу не позвонил мне. Вдруг вообще забыл? Пусть веселится там с друзьями.

Осторожно закрываю за собой дверь и незаметно по стеночке почти бегу к себе. Выдыхаю только за дверью. Фух.

Прислушиваюсь – слышу только голоса и музыку. Обо мне точно забыли. Можно расслабиться.

В комнате прохладно я и переодеваюсь в свой старый спортивный костюм с немного вытянутыми на коленях трениками. Но он мой любимый и очень удобный.

Собираю волосы в непонятную фигу и решаю сделать маску для лица. За день я устаю и поэтому, чтобы на следующий день выглядеть незамыленной и свежей, обычно делаю по вечерам маски.

Вот и сейчас стою перед зеркалом и наношу на лицо коричневую массу – специальную глину. На лице остаются три круга без глины – глаза и рот.

И вот в таком виде падаю на кровать. Надо полежать двадцать минут. Спокойно и умиротворенно, как гласит упаковка косметической глины.

Складываю руки на груди и закрываю глаза. Пытаюсь абстрагироваться от всех мыслей.

Боже, как хорошо! Не мешают даже громкие басы за дверью.

Но тут слышу, как эта самая дверь распахивается. Без стука! А я и забыла закрыть ее на ключ!

И до меня доносится мужской гогот. Не один, а несколько мужских голосов.

Но вдруг они резко замолкают. Воцаряется тишина. Я все еще лежу с закрытыми глазами, сложив руки на груди. Может, они ушли? Но нет.

– Слушай, Давид, – незнакомый мужской голос пытается шептать, но получается плохо, потому что я его отлично слышу, – а она живая? Что-то мне кажется, что она уже начала муниф… мумиф.. муфим.. Тьфу, блять! Мумия, короче. Вот.