– Понятно, – она помолчала. – Мистер Лоуренс, мне интересно, почему вы посчитали нужным сообщить мне это. Я уверена, вы в курсе, что мои родители вышвырнули меня из своей жизни некоторое время назад.

– Это желание вашего отца. Он хотел, чтобы я связался с вами. Я просто следую его указаниям.

– Понятно, – снова сказала она. – Что ж, спасибо за информацию. Хорошего дня.

Прежде чем она успела отсоединиться, он поспешно заговорил.

– Подождите! Я надеялся убедить вас приехать в Пайн Спрингс. Ваш дядя Уолтер занимается всеми приготовлениями, так как ваша мать в больнице, но мне кажется, вы должны присутствовать на похоронах, – быстро выпалил он.

– Почему вы так считаете? Мистер Лоуренс, мои родители посадили меня в автобус, когда мне было семнадцать лет, и выслали меня из города. Я не слышала о них с тех пор. И я не намерена присутствовать ни на каких похоронах.

– Я думаю, это в ваших интересах, быть здесь, мисс Кейс. Если не вы сами, то может, вы пришлете своего адвоката.

– Моего адвоката?

– Мисс Кейс, вы, вероятно, не в курсе о размерах имущества вашего отца. Не разглашая содержания его завещания, которое еще не приведено в исполнение, я настоятельно рекомендую вам, мисс Кейс, приехать в Пайн Спрингс.

Закрыв глаза, Жаклин слегка потерла лоб двумя пальцами, пытаясь унять накатывающуюся головную боль. Поехать в Пайн Спрингс? Она покачала головой. Она поклялась себе, что ноги ее там больше не будет.

– Извини? Что? – недоумевала Ингрид.

– Я еду в Техас, – повторила Жаклин. Она ходила по спальне, зажав телефон около уха, вытаскивая одежду и бросая ее на кровать.

– Техас? – пауза. – Техас! Ты с ума сошла? У нас сроки, если ты вдруг забыла! Ты просто не можешь поехать в Техас, – кричала Ингрид в трубку.

– Мой отец погиб в автокатастрофе, – спокойно выговорила Жаклин. – Нужно уладить некоторые дела.

– Твой отец? Прости, Жаклин, но ты никогда не говорила о семье. Извини.

Жаклин складывала джинсы, удивляясь, почему она никогда не рассказывала Ингрид о своем детстве. Ингрид была ее агентом, и старше почти на двадцать лет, но все же они были друзьями. Она спрашивала себя, почему они никогда не заговаривали об этом.

– Я уехала из дома, когда мне было семнадцать. И не вернулась.

– Почему?

Замолчав, Жаклин оглядела комнату отсутствующим взглядом.

– Я лесби.

– Да, я знаю. Я тоже.

Жаклин коротко улыбнулась.

– Я оказалась лесби, и поэтому я стала нежеланна в своем доме, – объяснила она. – Нежеланна в Пайн Спрингс.

– Тогда зачем ты возвращаешься?

Да, зачем, Жаклин? Зачем ехать в город, который смеялся над тобой? Зачем возвращаться к матери, которая считает тебя ненормальной и позором семьи?

– Проститься, – тихо произнесла она. И это было правдой. Она так быстро исчезла из города, что не было времени ни с кем попрощаться. Особенно с Кей. У нее не было времени, чтобы разобраться в своих чувствах, и даже чтобы обдумать, что происходит в ее жизни. Однажды она проснулась утром и оказалась в автобусе, идущем из Пайн Спрингс.

– Проститься?

– Да, проститься. И может, встретиться с матерью, показать, что я выжила.

– Если она не жила в пещере все эти годы, я уверена, она знает, что ты выжила, Жаклин. Две твои новеллы экранизированы, так что даже в Техасе в Пайн Спрингс, – где бы там ни было – я уверена, они слышали о тебе.

Жаклин прошла в гостиную, нуждаясь в пространстве, желая увидеть залив. Раздвинув двери, она вышла, игнорируя туман и холодный ветер, взлохмативший ее светлые волосы.

– Мой отец был мэром Пайн Спрингс, когда я училась в выпускных классах, – проговорила она, тяжело облокотившись о перила веранды. – Моя семья владела самым большим лесопильным заводом в Западном Техасе, так что они были на виду. Дочь-лесби – это сплетня для всего города. Они посадили меня в автобус с сотней долларов в кармане и велели не возвращаться, пока я не одумаюсь.

– Боже. Ты серьезно?

– Очень.

– Зачем же ты туда едешь? Ты думаешь, что обязана им чем-то?

– Нет, я ничего им не должна. Возможно, я хочу, чтобы они увидели, кем я стала, – призналась Жаклин. Несмотря, на предупреждение своей матери, что она приползет обратно на коленях, умоляя принять ее, она выжила. И она гордилась этим. Нет, она ничего им не должна.

Она услышала вздох Ингрид, зная, что та закручивает седые волосы за ушами, считая до десяти, чтобы поднять вопрос о книге.

– Я не хочу показаться безразличной, Жаклин, но… что на счет книги?

– Не волнуйся, Игги, я возьму с собой ноутбук. Я могу отослать по емейлу все, что нужно.

– Господи, Жаклин, я терпеть не могу, когда ты меня так называешь.

– Да, я знаю. И я обещаю тебе, что уложусь в сроки.

– Ты возьмешь с собой мобильный?

– Конечно.

– Думаешь, у них там есть связь?

На этот раз Жаклин рассмеялась.

– Ингрид, я еду не в страну третьего мира.

– Да, я знаю. Прости. Просто –

– Я когда-нибудь срывала сроки?

– Нет.

– Вот-вот. И перестань волноваться. Скорее всего, я вернусь уже через неделю.

– Держи меня в курсе, пожалуйста. Ты же знаешь, у меня давление.

Жаклин отсоединилась, все еще стоя на веранде. Белые облака застыли над заливом, унося ее в воспоминания в беззаботное детство.

– Давай, Кей. Ты сможешь.

– Я не знаю, Джеки. Это высоко.

– Я обещаю, что не дам тебе упасть, – наклонившись, Джеки протянула руку Кей. Кей не колебалась. Она позволила Джеки затащить ее на нижнюю ветку дерева, усевшись верхом как на лошади.

– Видишь? Проще простого, – указала Джеки. – Если бы мы смогли добраться вон туда, нам бы обеим хватило места. И это достаточно высоко, чтобы Сэмми не надоедал нам.

– Джеки, я не смогу залезть так высоко. Мама убьет меня, если узнает.

Джеки рассмеялась.

– Она убьет тебя, только если ты свалишься!

Опираясь на плечо Кей, Джеки засунула свои грязные кроссовки между веткой и стволом старого дуба, забираясь еще выше. Она оглянулась на испуганную Кей.

– Ну, давай. Лезь за мной.

Когда их голубые глаза встретились, выражение лица Кей обрело решимость, и она последовала за Джеки. Джеки нашла подходящую ветку, достаточно широкую, чтобы уместить их обеих. Наклонившись над расщелиной, она снова протянула руку Кей.