Убийственные слова отца относительно своей внешности Силия приняла хладнокровно. Она никогда не обижалась на подобные оценки и не завидовала красоте Кэсси. Ведь Силия точно знала: она — самая умная из дочерей лорда Армстронга. Она обладала умом, шармом и утонченными манерами. Все это служило хорошим подспорьем во время отцовских приемов, а теперь должно было поддержать Джорджа при восхождении по карьерной лестнице. Правда, его продвижение в большей степени зависело от того, удастся ли ему с блеском справиться с новым поручением.

Но ему наверняка удастся — только вот предстоит привыкнуть к жизни вдали от Англии.

А ее мужу, казалось, необходимо привычное окружение, чтобы все делать как следует. Именно в этом и состояло его решение отложить завершение брачных обетов.

«Отложим до тех пор, пока не устроимся в Каире, — сказал он о первой брачной ночи. — Нам предстоит трудное путешествие, нечего осложнять его еще и этим».

Даже в то время услышанные слова показались ей немного двусмысленными. Силия рано лишилась матери, и никто не дал ей необходимые женские наставления перед свадьбой. Она чувствовала, что не совсем готова к своим брачным обязанностям.

А тетушка София высказалась так: «Джентльмен получает удовлетворение, а леди безропотно выносит последствия».

Когда же Силия потребовала большей конкретики, ее тетушка прибегла к завуалированным библейским сказаниям. От этих поучений у девушки сложилось впечатление, что ей предстоит испытание на стойкость: надо будет лежать неподвижно и ни в коем случае не жаловаться.

Силия приняла предложенное мужем воздержание с некоторым облегчением и удивлением, особенно учитывая уверенность тетушки Софии, что джентльмены неустанно стремятся к односторонней игре в удовольствие. И свою первую ночь замужней женщины она провела в одиночестве. Но день проходил за днем, а Джордж ничего не менял в их образе жизни. Силия начала думать, что зря с ним согласилась. Чем дольше откладываешь, тем труднее дается успех, не так ли? А она хотела стать успешной женой и матерью.

Ей нравился Джордж, она им восхищалась и надеялась со временем полюбить его в ответ на его любовь.

Но семейная жизнь основывается на совместном существовании, и супружеская постель входит в это понятие. Пересекая половину земного шара, она проводила одинокие ночи в разных гамаках, лежа на тюфяках и корабельных койках, и ее раздирали противоречивые чувства. Она очень хотела как-то вмешаться в ситуацию, но сдерживала себя мыслью, что Джордж знает лучше, и в конце концов все будет хорошо.

За неделю пребывания в Каире к Джорджу вернулась его обходительность и душевное равновесие, но он не проявлял никакого желания провести ночь со своей новоиспеченной женой в постели. Однажды Силия собрала все свое мужество и, преодолевая смущение, попыталась поговорить об этом. Она краснела и запиналась, почти как тетушка София. Ей было особенно трудно, ведь об этом она так мало знала!

Джордж смертельно оскорбился и устроил ей выговор.

Он пытается быть к ней внимательным, хочет дать время приспособиться к замужней жизни.

Они едва друг друга знают.

И в высшей степени странно, что Силия проявляет нездоровый интерес к вещам, которыми наслаждаются женщины лишь определенной профессии.

Из самых лучших побуждений он оказывает ей услугу, воздерживаясь от занятия, которое она наверняка сочтет неприятным. А она не ценит его прекраснодушие!

Силия сначала засмущалась, затем немного испугалась и быстро ретировалась. Она что, настолько непривлекательна? Что с ней не так? Джордж ведь именно это имел в виду.

Или что-то не так было с ним самим? Такая мысль ее бесспорно шокировала, но Силия немедленно отогнала ее прочь. Посоветоваться ей было не с кем — не обсуждать же интимные вещи с грозной леди Винчестер, женой генерального каирского консула. Тогда она решила написать тетушке Софии. Однако это оказалось слишком сложной задачей: облеченные в слова страхи словно становились материальны. Да, Джордж, вероятно, прав — изменение отношений просто вопрос времени. Поэтому Силия на бумаге лишь красочно описала все, что видела и чем занималась, но ни словом не обмолвилась, что муж отказывается от ее общества ночью.

Наконец прибыло особое распоряжение о конечной цели их назначения. Силия испытала невероятное облегчение и занялась приготовлениями к предстоящему отъезду. Она решила сопровождать Джорджа, невзирая на открытое неодобрение генерального консула. По всей видимости, А-Кадиз считался неподходящим местом для благовоспитанной леди, но Джордж тоже не желал отправляться туда без нее. Такая преданность молодой жене произвела сильное впечатление на лорда Винчестера, и он все-таки дал свое согласие. Не питая ни малейших иллюзий, Силия знала, что ей вновь предстоит роль сиделки, утешительницы и вестницы жизнелюбия вопреки ее желаниям.

Окружающий морской простор был поистине прекрасен. В прозрачной водяной толще можно было увидеть стайки радужных рыбок. У самой поверхности виднелись коралловые рифы всех возможных оттенков. Они подрагивали от подводных течений, напоминая таинственные крошечные городки с кипящей жизнью. На берегу высились пальмы, росли цитрусовые и фиговые деревья, красовались оливковые рощи и еще какие-то растения. Вся флора источала невероятно насыщенный, густой аромат. Силия однажды сказала Джорджу, что все это похоже на огромную фабрику изумительно изысканных благовоний.

— У меня от них началась сенная лихорадка, — фыркнул Джордже, положив конец ее хвалебной речи.

Порт А-Кадиза встретил их невероятной толпой людей в длинных одеждах. Лица женщин закрывали вуали: у одних легкие, полупрозрачные, как у самой Силии, у других же они почти полностью скрывали лицо, оставляя открытыми только узкие щелки глаз. На пристани лежала груда огромных терракотовых сосудов для отправки на север. Сквозь распахнутые двери складов можно было разглядеть тюки разноцветных шелков и тысячи всяких емкостей.

Лодка остановилась у причала, и на Силию обрушился гомон толпы. Многоголосая арабская речь сопровождала бурной жестикуляцией. Здесь взмывал к небесам Ослиный рев и грохот тележек по каменно-твердой земле. А блеяние верблюдов напомнило Силии хрипловатое бормотание отца, когда он репетировал какое-нибудь важное выступление. Силия подобрала: юбки, легко спрыгнула на берег и проверила, не сползла ли вуаль. При взгляде на верблюдов она невольно отметила, что эти создания с толстыми губами и раздувающимися ноздрями очень напоминают телушку Софию.

Силия обернулась и хотела поделиться этой озорной мыслью с Джорджем, но увидела, что тот пыхтя карабкается на берег с помощью двух матросов и бормочет под нос ругательства. Едва ли можно было считать это признаком благодушного настроения, тогда Силия решила поделиться своим наблюдением с Кэсси в очередном письме.

Она порылась в сумочке, вынула флакончик лавандовой воды, капнула ею на носовой платок и протянула мужу.

— Промокни лоб, это охладит кожу.

— Ради бога, только не сейчас! Ты хочешь поставить меня в неловкое положение? — Джордж хлопнул ее по руке.