Внезапно в комнате стало холодно.

Повисшее было у двери молчание, как волна, устремилось в их сторону. Взглянув на герцогиню, Джаррет заметил, как она затихла. Она не оборачивалась, но лицо ее стало бледным как мел.

Он поднял бокал бренди и украдкой взглянул на высокого представительного мужчину, который только что вошел. Почти черные волосы, тронутые сединой, прямая осанка, ощущение власти. Герцог Сарн.

Он говорил с людьми, как бы не замечая их, двигался к столу так, будто не сознавал его существования. Как было известно Джаррету, Сарн лишь немного старше его, а ему тридцать два года, но казалось, что герцог прожил на свете целую вечность. Обреченная семья, говорили все. Проклятая. Родственников Сарна редко видели в последние семь лег, большую часть времени они проводили на севере. И в трауре.

За исключением герцогини, которая прибыла в Лондон одна и взяла город штурмом.

Когда герцог приблизился к столу, Гоулшем заметил его и вскочил с места.

– Посмотрите, ваша светлость.

Если бы Джаррет мог дотянуться до Гоулшема через большой стол, то дал бы ему в челюсть. Но было уже слишком поздно. Сарн остановился, неторопливо повернул голову, надменно поднял бровь.

– Мы играем на герцогиню, – сказал Гоулшем, от выпитого слова прозвучали невнятно. – Вот свободный стул, если хотите присоединиться к игре.

Сарн мельком взглянул на свою жену.

– Зачем мне держать пари на то, что и так уже принадлежит мне? Если, разумеется, мне это нужно. Продолжайте, джентльмены. Я не хочу вам мешать.

Он пошел дальше, холод, который исходил от него, пробежал по спине Джаррета.

– Вы слышали, что сказал его светлость, – безмятежно проговорила герцогиня. – Кто-то должен сдать карты. Или здесь нет никого, кто хотел бы проводить меня домой сегодня вечером?

Все, за исключением Битона и его самого, запротестовали. Она сейчас вела свою игру серьезно. И была намерена довести ее до конца.

Лорд Деринг не хотел участвовать в этой игре. Казалось, ноги сами готовы унести его прочь. Но, тихо выругавшись, он снова сел на свое место. Попал в ловушку, проклятие. Он не был настолько лишен галантности, чтобы подвергнуть ее еще одному унижению, удалившись. Конечно, герцогиня сама напросилась на неприятности, придя сюда. Но если она и сбилась с пути, такой кусок льда, как Сарн, дал ей достаточный повод для этого.

Если ему повезет – Джаррет поверить не мог, что теперь втайне надеется на невезение, – то он сможет проиграть следующий кон. Это позволит ему удалиться как истинному джентльмену, сохранив большую часть выигрыша.

– Убирайся, – приказал он своей неожиданно верной любовнице, но Удача только улыбнулась и еще крепче обняла его. Вскоре в игре остались лишь Джаррет и Битон.

Стоя за пустым стулом, сжав спинку побелевшими пальцами, герцогиня Сарн не отрывала от него взгляда, смысл которого он не мог понять.

Джаррет все еще мог уйти. Он даже сумел бы намеренно проиграть, хотя это трудно сделать в такой игре, как двадцать одно. Но глупо оказаться в проигрыше, когда все эти банкноты, гинеи и подписанные чеки громоздились в центре стола.

Сарн ушел некоторое время назад. Очевидно, ему было безразлично, чем все кончится. И если уж разобраться, то герцогиня была не первой замужней женщиной, предлагавшей себя Джаррету в конце вечера. Так в чем же дело?

К тому же ему не хотелось отправить ее домой с лордом Питоном. Он не мог понять почему. Ничего плохого об этом человеке ему не известно. Битон достаточно привлекателен, богат, учтив. В целом лучшая перспектива, даже на одну ночь, чем обнищавший виконт.

– Вы хотели искусства, – обратился Битон к герцогине. – Но его так мало требуется в той простой игре, которую мы вели. Теперь, когда битва превратилась в поединок, разве вас развлечет, если Деринг и я будем просто играть? Может быть, что-нибудь более достойное нашего приза, чем простое везение в сдаче карт?

Теперь, когда условия ставил Битон, Джаррет понимал, что ему придется попрощаться с этой кучей денег. В ушах у него шумело от разочарования, он услышал голос герцогини, но не разобрал ее слов.

Потом Битон сказал:

– Шахматы, вы так не считаете? Настоящее испытание дни мужской изобретательности и выносливости.

– И бесконечная скука для зрителя, – колко заметил Джаррет. – А где мы найдем доску и фигуры?

Этот вопрос был решен на удивление просто, и вскоре он уже сидел напротив Битона за мраморным столиком в центре комнаты. Герцогиня заняла кресло между ними, оперлась локтями на стол и положила подбородок в сложенные ладони. Она смотрела настороженно, как белка. Вокруг них полнилось не меньше тридцати человек они договорились о трех минутах на каждый ход, за временем следил Фредди Прайн. Битону достались белые фигуры, и он начал с обычного хода, сохраняя невозмутимое выражение лица, в глазах – самодовольство. Очевидно, он считал себя мастером.

Джаррет хорошо играл во многие игры, но шахматы не были его любимой забавой. Обычно все происходило слишком медленно, и ожидая хода своего противника, Джаррет становился рассеянным. Именно скорость этого матча была ему на руку, полагал он.

Но ему нужно было и еще одно преимущество. Когда противники сделали обычные первые ходы, Деринг обвел взглядом зрителей. Он поманил слугу, чтобы тот забрал у него бокал, и взял себе слабый коктейль. Достаточно безопасно. К тому времени, как коктейль подействует, игра уже будет окончена. И он посмотрел на герцогиню, которая делала вид, будто наблюдает за ходом сражения.

Ее несчастье клубилось над ним, как дым.

Лорд Деринг начинал поединок, желая заполучить деньги и фактически уверенный в том, что не выиграет. Но когда страдание женщины коснулось его, он не смог обмануть ее молчаливую мольбу. Он еще больше почувствовал это, увидев, как она смотрит на Битона. Кокетливая улыбка не сходила с ее хорошеньких губок.

Наблюдавший за временем вынужден был напомнить ему, что Битон сделал свой ход, а три минуты Джаррета почти истекли. Он быстро послал свою пешку в ловушку и увидел, как она исчезла с доски. Тогда он сделал большой глоток из бокала и попытался начать флирт с герцогиней. Если он одержит победу, то только благодаря интуиции актера и игрока… при условии, конечно, что шестое чувство не забудет появиться.

Битон, как он с удовольствием отметил, упустил первую предоставленную ему возможность. Он продолжал неутомимо следовать своей стратегии, выработанной, чтобы привести к неизбежной победе. Жалкая логика, никакого чутья.

Джаррет взял пешку, потерял еще две. Потом он отдал коня и слона. Потери загоняли его в угол. Время пришло.

Он потянулся к оставшемуся слону, которому некуда было двигаться. Помедлил, как бы передумав. Его пальцы нацелились на королеву, потому что все очевидные стратегические ходы были за ней. Хронометрист сказал:

– Пять секунд.