Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Где лазать-то? Ты чего несёшь? – «Добрый полицейский» тоже уже потихоньку начал терять терпение. – Там сплошь либо остекление, либо просто кирпич облицовочный. И никакого снаряжения с тобой не нашли…
Я молча улыбнулся.
– Опять издеваешься? – мрачно поинтересовался опер.
– Ну я же не говорю, что меня розовые крылатые пони туда занесли.
– Было бы более правдоподобно.
Я развёл руками. И спокойно встретил его внимательный взгляд.
Опер поиграл желваками, снова побарабанил пальцами по столешнице. Исчерпав весь свой нехитрый запас драматических жестов, переспросил:
– То есть ты это серьезно?
– Угу.
– Без снаряжения? По голым стенам?
– Да не такие уж они и голые. Карнизы там. Кронштейны для подсветки. Обрешётка остекления. Но главное – фасад-то неровный. Там всякие… архитектурные излишества. Например, ниши удобные есть, вертикальные. Отталкиваешься от одного простенка и в аккурат допрыгиваешь до противоположного…
– И что?
– И опять отталкиваешься.
Я нарисовал в воздухе восходящую зигзагообразную линию.
– И что, вот так, без страховки? На девятый этаж? – недоверчиво скривился опер. – И всё ради того, чтобы письку нарисовать на аквариуме?
– Чего не сделаешь ради искусства, – пожал я плечами.
Он открыл было рот, чтобы что-то сказать – причём явно нелестное, но вдруг осекся – в кармане у него завибрировало. Он вытащил допотопный смартфон – натурально, кусок пластика с экранчиком, в который нужно пальцами тыкать. На НКИ – нейрокомпьютерный интерфейс, вживляемый прямо в височные доли мозга, – у него, видно, денег не хватает, с его-то зарплатой. А может, он из тех ретроградов, что предпочитает не совать себе квантовые процессоры в мозг. Таких тоже немало, особенно среди старперов.
– Да… Да… В смысле?! Да они там что, совсем… Ладно, понял… Да понял я, понял!
Он зло взглянул на меня и, ни слова не говоря, поднялся и пошел к выходу. Но, уже приоткрыв дверь, вдруг снова захлопнул её и, вернувшись, навис надо мной, упираясь руками в стол.
– Повезло тебе в этот раз, Князев. Но ты учти – если такие фокусы не прекратишь, то всё равно плохо кончишь. Это я тебе от души говорю. Завязывай!
– Конечно, мамочка, – согласился я. – А что случилось-то?
Капитан скрипнул зубами, но сдержался.
– Какой-то хлыщ из «Обсидиана» припёрся. Сообщил, что никаких обвинений против тебя компания не выдвигает.
Вот так поворот! Сморщившийся было шарик моего настроения снова воспрял, раздуваясь от радости.
– Ты особо-то не лыбься, – слегка охладил меня капитан. – Он с тобой сам переговорить хочет. Сейчас будет здесь. Но ты мне вот что ответь. Не для протокола. Просто любопытно…
Он наклонился ещё ближе, шибанув запахом табака и дешевого одеколона, и заговорщически прошептал:
– Так всё-таки – нахрена?
Я только улыбался.
– Всё просто, капитан. Это челлендж, – раздался за его спиной мужской голос.
Полицейский недовольно поморщился и обернулся.
– Чего?
Вошедший в комнату для допросов мужик мог бы запросто играть Джеймса Бонда. Безупречный дорогой костюм сидел на нём как влитой, подчеркивая осанку и атлетическое сложение. Во всём – во взгляде, в интонациях, в походке – чувствовалась уверенность и сила. Но не грубая, как бывает у каких-нибудь тупых качков-охранников, а этакая спокойная, дремлющая.
Хозяин жизни, мать его! Меня такие почему-то жутко раздражают. Но я внутренне одёрнул себя. Хватит, Стас. Терпи. И так сегодня по краю ходишь.
– Модно это сейчас у молодежи, – пояснил гость, подходя к столу. Не сделал ни жеста, но капитан послушно отстранился, пропуская его. – В закрытых группах в соцсетях организаторы объявляют некое задание. Собирают под него призовой фонд. Ставки растут, и кто первый выполнит челлендж – тот и срывает банк. Но задания сложные. И часто опасные. Или неприличные.
– Или незаконные? – продолжил капитан.
«Джеймс Бонд» кивнул.
– А иногда и всё сразу.
– Слышал, слышал что-то такое. С жиру бесятся какие-то гады. Зрелищ им подавай. Реалити-шоу – на что ты готов ради денег? А молодежь на это клюёт.
– Что поделать – такие сейчас у них развлечения.
– Далеко не безобидные. Месяца полтора назад мы одного такого дурика с рельсов метро соскребали – похоже, и он какой-то челлендж пытался выполнить.
– Вы правы. Очень тревожная тенденция. Кстати, и забираться на частную охраняемую территорию – тоже плохая затея. Наша служба охраны, между прочим, вооружена.
– Что ж вы заявление-то не подаете на этого? – Капитан мотнул головой в мою сторону.
Хлыщ из «Обсидиана» пожал плечами.
– Распоряжение руководства. Но мы примем меры. Так я могу переговорить с задержанным? Это ненадолго.
– Да, конечно, – проворчал полицейский и вышел, напоследок хлопнув дверью.
После его ухода повисла долгая пауза. Франт в костюме придвинул к себе стул, но садиться не стал – лишь опирался на его спинку кончиками пальцев. И разглядывал меня со снисходительным интересом.
Да сговорились они все, что ли? Вылупятся и молчат многозначительно, все такие из себя крутые, как поросячьи хвостики. А я домой уже хочу. И нога болит.
– Ну а вам-то чего понадобилось? – не выдержал я. – Вы же и так всё знаете – и как, и зачем. Так какие у вас ко мне вопросы?
– Вопросов – никаких. Но есть предложение.
Франт выдержал очередную драматическую паузу и продолжил:
– Ты уже слышал – компания «Обсидиан» не будет предъявлять никаких обвинений. Ты свободен.
– Слышал. Спасибо!
Благодарил я искренне – еще бы, такая гора с плеч. Но что дальше-то?
– Не за что. Надеюсь, это уверит тебя в наших добрых намерениях. Ну а чтобы ты уж точно был уверен…
Он скосил глаза чуть в сторону, разглядывая только ему видимое меню, транслируемое через НКИ в режиме дополненной реальности. Ладонь его с полминуты порхала над невидимыми кнопками. Почти сразу же у меня самого в ушах тренькнуло звуковое уведомление. Я машинально глянул, что там, и едва не ушиб челюсть об стол.
Мне на счёт упала шестизначная сумма. Чуть больше ста тысяч рублей. Да это же призовой фонд челленджа!
– Уговор есть уговор, Стас, – усмехнулся франт. – Ты принял вызов и успешно справился. Всё по-честному.
– То есть вы сами это всё устроили, что ли? Зачем? Чтобы проверить, насколько хороша ваша служба безопасности?
– Не льсти себе, Стас. Наша служба безопасности очень хороша. У нас всё было под контролем. Единственный наш промах – мы не собирались тебя на улицу выпускать. И уж точно не собирались впутывать в это дело полицию.