В каждой культуре присутствуют характерные гендерные стереотипы — привычные представления о том, как должны выглядеть и вести себя мужчины и женщины, имеется регламентированная гендерная стратификация и распределение труда, гендерные различия в отношении к власти и другим социальным институтам.

Так ли уж легко с первого взгляда определить пол человека по его внешнему виду и поведению со стопроцентной гарантией? Накопленный в науке опыт показывает, что пол — это феномен гораздо более сложный, чем представляется в повседневной жизни. Существует целый набор критериев половой принадлежности, и далеко не все они видны невооруженным глазом. В медицинской и психиатрической практике существует достаточно примеров того, как ребенок, выглядящий внешне как девочка, в ходе дальнейшего развития превращался в мужчину, а фенотипические (то есть, морфологически выраженные) женщины, с генетической точки зрения оказывались мужчинами.

Еще сложнее с определением половой принадлежности дело обстоит, когда попадаешь в другую, сильно отличную от родной, культурную среду. Человек впитывает гендерные стереотипы с детства, и тот факт, что они могут быть другими у других народов, ему часто даже в голову не приходит. Возьмем, к примеру, прическу и одежду. В традиционном представлении каждого из нас женщина носит длинные волосы, а мужчина — короткие; женщина одевается в платье, а мужчина облачен в брюки (Рис. 0.1; 0.2).

Во всех обществах мужчины в среднем сильнее женщин, кроме того, мужчины выполняют работу, требующую силы, а женщины — готовят и ухаживают за детьми. Именно так изображали мужчину и женщину русские и калмыцкие школьники в возрасте от 6 до 12 лет, с которыми мы работали в течение ряда лет, изучая гендерные стереотипы в современном российском обществе.

Однако в Шотландии мужчины носят юбки, а в арабском мире длинные просторные сорочки до пола (галабии), и это ни у кого не вызывает удивления, хотя и в этих культурах мужчины ориентированы на работу вне дома, а женщины — на домашние заботы (Рис. 0.3). Юноши и неженатые мужчины воины у масаев носят роскошные длинные волосы, заплетенные в косички и украшенные бисерными украшениями, а женщины стригутся почти наголо (Рис. 0.4). В Европе несколько столетий в моде были парики. Хотя они различались у мужчин и женщин по внешнему виду (женские были более замысловатыми, выглядели наряднее и часто были украшены драгоценностями и цветами), длина волос в мужских париках была такова, что их локоны свободно ниспадали на плечи и даже закрывали последние.

Рис. 0.1. Рисунки на тему «Мужчина» и «Женщина», выполненные: вверху — мальчиком 9 лет; внизу — мальчиком 12 лет.

Рис. 0.2. Рисунки на тему «Мужчина» и «Женщина», выполненные: вверху — девочкой 9 лет; внизу — девочкой 12 лет.

Рис. 0.3. Мужчина феллах в галабии (Египет). Фото Р. О. Бутовского.

Означает ли сказанное в предыдущих абзацах, что сторонники узкой трактовки понятия «гендер» правы? По-видимому, абсолютное отделение гендера от биологической составляющей пола следует считать не меньшей крайностью, чем полное игнорирование различий между полом и гендером. Эволюционные антропологи К. Хавке, С. Хрди, Н. Шеннон, У. Айронс, Л. Кронк и этологи Р. Данбар, Ф. де Ваал, И. Айбл-Айбесфельдт, К. Граммер и эволюционные психологи Д. Бас, М. Дали, М. Вильсон и др. приводят в своих работах целую серию убедительных доказательств, что биологические составляющие пола играли существенную роль в формировании гендерных различий в процессе эволюции человека и продолжают (пусть даже в опосредованной форме) влиять на гендерные феномены в современном обществе. Эти данные достойны внимания и будут детально рассмотрены на страницах книги.

Акцент на эволюционной составляющей полового диморфизма человека и различных аспектах его репродуктивного, сексуального и социального поведения представляется мне логичным не только в силу профессиональных интересов, но и по причине того, что современные работы о поведении человека в русле эволюционного направления остаются малоизвестными российскому читателю. Однако в сфере эволюционной антропологии и эволюционной психологии учеными был достигнут немалый прогресс (см. об этом подробнее: Бутовская, 2004). Разумеется, авторов можно обвинять в тенденциозности или биологическом редукционизме. Но любые упреки такого рода должны содержать реальную критику, основанную на опровержении эмпирических выводов, равно как и предложение конкретной теории для более убедительного альтернативного объяснения приводимых в работах эволюционного направления научных данных.

Рис. 0.4. Молодые мужчины воины масаи. Фото М. Л. Бутовской.

Несмотря на фундаментальные различия в подходах специалистов естественнонаучного и гуманитарного направлений к анализу феноменов пола и гендера, диалог между ними представляется возможным. Этот диалог просто необходим, если мы действительно хотим лучше понять природу человека и адекватно оценить процессы, происходящие в современном обществе. Понять причины конфликтов, сопровождающих любые политические и экономические решения, связанные с мужской и женской занятостью, ролью мужчин и женщин в политике и управлении обществом, правами и свободами сексуальных меньшинств.

Человека всегда интересовал вопрос: какие факторы определяют половую принадлежность индивида? Люди гадали и предлагали различные способы, чтобы запрограммировать пол будущего потомства. Аристотель был уверен, что, соблюдая некоторые правила, можно «заказать» определенный пол ребенка во время зачатия. По его мнению, если супруги хотят произвести на свет мальчика, то брачное ложе должно быть ориентировано с севера на юг. Анаксагор полагал, что существенную роль в будущей детерминации пола играет положение партнеров при коитусе: мальчики, как ему представлялось, чаще рождаются, если акт соития происходит на боку.

Позднее, в европейских странах значительное распространение получило мнение, что мальчики рождаются тогда, когда оплодотворение происходит от спермы из правого семенника, если же при зачатии произошло поступление спермы из левого семенника — на свет появляются девочки. Некоторые французские аристократы, горящие желанием получить наследников, даже решались на хирургическую операцию по удалению левого семенника. Насколько такой шаг помог им приблизиться к цели — история умалчивает.