первым появлением вселяла скорее удивление, нежели подобные чувства. Она выглядела владычицей, в то время как охранник Калинова моста имел образ несущего неминуемую смерть.

Даже если она уже наступила.

Валькирия решительно сделала шаг вперед и выпрямила спину. Даже в столь давящей атмосфере и с ослабевшим телом она могла проявить свое достоинство и быть высокомерной. Ее голос прозвучал громко и четко, заставив глаза охранника удивленно расшириться.

— Кто ты такой? Представься! Мы гости в этих краях, а ты живешь тут давно. Несмотря на это, ты даже не удосужился сказать нам, где мы оказались!

— О! Впервые смертный разговаривает со мной в таком тоне, да еще и указывает, что делать. Обычно души проходят мимо в смиренном ужасе. Прошла не одна тысяча лет с тех пор, как я видел живого… или правильнее сказать бессмертного. Раз ты так жаждешь, много имен у меня, но когда-то давно мне дано было имя Соловей Одихмантьевич. Сейчас вы у входа в Навь, куда ведет этот Калинов мост. Что до вас, путники? Какое дело у живых может быть в мире почивших?

— Не очень-то и живые… — пробурчал Ивор, осматривая движущийся поток душ и борясь с холодком, бегающим по спине. — Нет у нас никаких дел в Нави и быть не может. Нам бы обратно в Явь. Случайно мы сюда забрели.

— АХАХАХА!!! — Соловей разразился свистящим хохотом, переходящим уже в знакомый им отвратительный и громкий звук, от которого все души задрожали, ускоряя свой полет. — Случайно забрели в мир мертвых? Вот это смех! Малец, случайно сюда никто не может забрести. Уж не знаю, как вы попали сюда живыми, но наружу вы уже не выберетесь. В Навь есть только вход, без какого-либо выхода.

Звездочка нахмурилась, оглядывая небо.

— Это не так. Каждая ветвь Мирового Древа, даже если не соединена с другими, то точно имеет выход к стволу, через который можно достичь любой из них, но проблема в том, что мы не сможем пройти этот путь с нынешними силами.

— Смертная хорошо осведомлена о мироустройстве. Но когда я говорю, что выхода нет, это не значит, что его не существует. Это значит лишь то, что никто и никогда не возвращается из Нави. Я множество тысячелетий охраняю проход к стволу Древа, с того момента, как Владычица приказала мне. Это мой дар и мое проклятье. Я устал томиться в этих местах, но все же горжусь своей службой и несу ее ответственно.

— Владычица? Ты говоришь о Морене? Мне приходилось встречаться с ней!

Звездочка незаметно вздрогнула, а Соловей оскалился.

— Не смеши! Таким как ты не дано ощутить на себе взор богини. Да и таким как я — тоже.

Чудовище задумчиво вскинуло взор ввысь, но тут же устремил глаза на юношу, который вынул что-то из кармана. Соловей резким взмахом крыльев поднял себя в воздух, и опустился прямо перед ним.

— Что ты скрываешь? Что за занятная вещица с такой сильной аурой?

Ивор хотел отступить, но, сохранив самообладание, расправил плечи. Он выставил перед собой руку, сжимающую Обол.

— Благодаря этому мы попали сюда. Как я и сказал, совершенно случайно.

Голова Соловья резко описала круг, оглядывая монету со всех сторон. Его рот снова изверг протяжный свист, сотрясающий само пространство.

— Чужой предмет, явно не для Нави. Но почему он переместил вас сюда. Странное поведение. Наслышан я об артефактах, что перемещают меж ветвей, но силы смертного явно не хватит на его активацию, к тому же, конкретно он отправляет только в мир мертвых, но явно не в этот…

Охранник аккуратно взял Обол у Ивора и покрутил в руках.

— Да, очень сильная аура. Никогда не видел их вживую. Что ж, это многое меняет. Живые, что попали сюда, как путники. Однако, соблюдая закон охранника переправы, я не могу просто так выпустить вас отсюда. У меня будет три условия. Или, как принято это называть, испытания.

Валькирия заинтересованно вскинула бровь, а Ивор раздосадовано вздохнул.

— Ну конечно, испытания, куда же без них. Какие у тебя условия, чтобы мы покинули это место?

— Первое — самое простое. Появилось в Нави пару тысячелетий назад существо, вроде ничего необычного, ведь души Навьих часто собирают себе тело из местной грязи, деревьев и омертвевших растений. Но это отличалось. Оно родилось прямо тут, в своей телесной оболочке и начало расти, поедая остальных Навьих. Чем больше оно ело, тем сильнее становилось. Сейчас это существо представляет очень большую опасность для остальных душ, что двигаются в светлую сторону Нави. Я не могу покинуть этот пост, но и не могу позволить балансу Светлой и Темной Нави нарушится, поэтому вам необходимо убить это существо.

— Если это самое простое, то остальные два мне уже не нравятся. И как же мы найдем это существо?

— Не беспокойтесь, вы обязательно с ним встретитесь. Все Навьи почувствуют, что в их мире чужаки. Живые. Все Навьи придут посмотреть. Некоторые — полакомиться, некоторые — полюбопытствовать. Придет и оно. Второе испытание. Найдите и принесите мне Багряный Василек.

Звездочка пыталась вспомнить это название, но в Божественной Обители она ни разу не слышала о таком цветке, что было очень странно, ведь любые ценные растения поставлялись туда даже с самых дальних ветвей. Неужели это место настолько забыто, что даже боги Ивора сюда не захаживают.

— Что за Багряный Василек? — спросила она у охранника.

— По легендам этот цветок растет в Светлой Нави. Говорят, что, попав туда, душа, теряя человеческий облик, обретает черты предмета, что больше всего на свете был дорог человеку, или же того, что наиболее отчетливо его характеризует. Так, однажды в Яви жил мальчик, который до безумия любил васильки. Он был настолько одержим ими, что провел большую часть своей жизни в васильковых полях. В какой-то момент его любовь перешла все мыслимые границы и он, возжелав также стать цветком, вознес песнь богам. В тот день юноша погиб, а душа его попала в Светлую Навь, где по воле богов превратилась в прекрасный Багряный Василек. Этот цветок вобрал в себя всю чистоту и невинность души мальчика, поэтому имеет великую ценность. Он один такой, на все ветви Мирового Древа.

— Что-то мне не по себе, когда существо, которое само по себе является легендой, говорит достать ему цветок, о котором сам слышал лишь в преданиях. Возможно ли, что этот цветок вообще существует? — Ивор продолжал