Меня бросило в жар, а в горле моментально пересохло. Я сделала из своего бокала три огромных глотка, не сводя глаз с парочки. Они, определенно, что-то задумали.

Вася, ты влипла… Ты влипла определённо…

Я хотела уже сползти со стула и уползти куда-нибудь в толпу, а потом дать дёру и не останавливаться до самого дома бабули, но на барную стойку, загородив меня от Морелли и Баюнова, вдруг облокотился мужчина.

– Почему такая красавица скучает одна? – его голос без труда перекрыл грохот музыки. Голос был низким, звучным, с еле уловимым кавказским акцентом.

За последние полгода я привыкла к повышенному мужскому вниманию, поэтому банальное подкатилово меня не впечатлило. Особенно когда Марина Морелли со своим котом-гипнотизером сидела за столиком напротив.

Я попыталась выглянуть из-за плеча мужчины, чтобы разглядеть, что там делает Марина, но он поставил локти на столешницу, широко улыбаясь и совсем загородив мне обзор. Я посмотрела ему в лицо с раздражением.

Молодой. Симпатичный. Даже очень. Но не смазливый. Смуглый, но черты лица европейские. Больше похож на какого-нибудь итальянца. Одет в белую футболку, открывающую мощные бицепсы, и в джинсы. Волосы взлохмачены и стрижка совсем не модельная. Больше похож на охранника из «Ашана», решившего покутить в первый день зарплаты.

– Почему пьешь сок? – спросил он, и я снова прекрасно расслышала его голос, хотя музыка ревела, не замолкая ни на миг. – Давай угощу вином? Шампанское хочешь? За знакомство…

– Топай, дядя! – отрезала я, пытаясь выглянуть из-за него с другой стороны. – Я еще несовершеннолетняя, тебя посадят, если будешь приставать.

Вытянув шею, мне всё-таки удалось увидеть из-за «охранника» Марину и Баюнова. Они сидели рядышком, сблизив головы, и переговаривались, посматривая на меня.

На меня!..

Я запаниковала окончательно и обернулась, пытаясь отыскать в толпе танцующих Царёва, но его нигде не было видно.

Мажор недоделанный!

То он постоянно крутился рядом, а когда понадобился – его нет!

– Э, зачем обманываешь, красавица? – протянул тем временем «охранник». – Какая ты малолетка? Не малолетка! Не хочешь шампанского, скажи – что хочешь! Всё куплю!

– Дядя, отвали! – зашипела я, вертясь на стуле ужом.

Куда запропастился этот Царёв?!.

– Может, текилы – для такой девочки?

– Слушай, – я посмотрела в глаза «охраннику», чтобы до него дошло, наконец, – сейчас девочки не пьют вино и текилу. Девочки сейчас пьют коктейли. Но я за здоровый образ жизни и предпочитаю сок, – я демонстративно взяла бокал и выдула почти половину. – И вообще, этот клуб принадлежит моему папе, – тут я приврала, но даже глазом не моргнула, – одно моё слово – и тебя выкинут отсюда на пинках.

– Хорошо, хорошо, – он понял и примирительно выставил руки ладонями вперед. – Ты – острая малышка, как перчик острая! Ладно, может, в другой раз.

Ладони у него были широкие, как лопаты, а пальцы – короткие, сильные. Какие-то лапы, а не руки.

Он помахал ими, улыбнулся и отвалил, растворившись в толпе.

Я перевела взгляд на столик, где видела Марину, но там уже никого не было, только стояли два пустых бокала.

Неужели, ушли?..

Оглянувшись, я увидела Царёва – он выплыл со стороны туалета и направился в центр танцпола, пританцовывая, с противной ухмылочкой. И как он может кому-то нравиться? Я выпила еще сока, чтобы успокоиться. Может, Марина пришла в «Небеса» случайно? Вот захотела – и пришла. Не такая уж она старая, чтобы дома сидеть…

А я – не в тюрьме, чтобы носа из дома не высовывать…

Расслабившись, я повернулась к стойке спиной, вольготно облокотившись, и принялась насмешливо рассматривать танцующих.

Коровушки! Пляшущие коровушки! Особенно на каблучищах и платформах.

Да, на мне тоже были каблуки, но я и на каблуках не стала бы вот так сутулиться и размахивать руками, чтобы сохранить равновесие. Ещё на мне были укороченные брючки и кофта лавандового цвета – нарочито скромненькая, с рукавами-фонариками, но с глубоким вырезом, напрочь отбивающими всякую скромность, стоило повести плечами.

– Василиса! – Царёв опять притащился и схватил меня за руку. – Пошли танцевать! Чего сидишь, как старушка?

Старушка!.. Я хмыкнула и сползла с высокого стула. А почему бы и не потанцевать? Покажу, как это делается, а потом – домой. Здесь скучно. И Кош Невмертич точно не придет. Потому что он сидит дома, караулит свои драгоценные яйца… как старушка! Нет, как старикан!..

Я оттолкнула Царёва и пошла прямиком в толпу, чувствуя, как за плечами разворачиваются крылья. Нет, не настоящие. Просто хотелось движения, свободы, хотелось выплеснуть злость в танце.

Ворвавшись в самую середину, я сразу задала тон. Тело слушалось, как заколдованное – каждый мускул запел в предвкушении. А мне самой казалось, что даже косточки стали гибкими – я танцевала и не чувствовала ни малейшего напряжения.

– Васька! Жжёшь! – заорал Царёв и выскочил ко мне в пару, но долго не продержался.

Его оттеснили, и против меня встал незнакомый парень – с новомодной бородкой, как у попика, и в мешковатых штанах. Он двигался неплохо, и я это оценила.

– Расступитесь, курицы! – крикнула я и завертелась волчком.

Народ расступился, давая нам место. Царёв и Козлов скакали в первом ряду и орали, указывая на меня:

– Она с нами! Она из нашего института!

Парень с бородкой решил показать класс и сделал стойку на одной руке.

А, вызов?.. Чудесно! – и я крутанула стрекосат прямо на каблуках.

Это было странно – в любое другое время я не стала бы делать этого в такой опасной обуви и без предварительной разминки, но сейчас только рассмеялась, удачно приземлившись.

Толпа восторженно заревела, а парень с бородкой открыл рот от удивления.

– Что вытаращился? – крикнула я ему. – Так можешь?

Музыка гремела всё громче – была уже оглушительной, каждым тактом пробивая меня до мозгов. Лица виделись расплывчатыми пятнами, но в теле была необыкновенная легкость. Мне стало весело, и я опять засмеялась. Нет, отличное место! Зря я обругала «Небеса»!

Диджей проникся и начал импровизацию по популярным мелодиям. «Канкан» я узнала с первых же нот и даже завизжала – таким забавным мне это показалось. На сцену вылетели девицы в стрингах и юбках с оборками, и принялись задирать ноги выше головы. Царёв оглушительно засвистел, а Козлов завыл волком, и это показалось мне обидным. Я могу так же, да еще и лучше!

Растолкав зрителей, я вскочила на столик, пинком сбросив с него пустые бокалы, и сделала сальто, от души грохнув каблуками.

Царёв сразу же позабыл о девицах на сцене и бросился ко мне. Он что-то орал, но я не услышала. Чувство свободы и полета охватило меня от макушки до кончиков пальцев, я встряхнула головой, позволяя волосам лететь от плеча к плечу.