Когда парочка, наконец, закончила, раздались гулкие аплодисменты. Амадея и Вадим с изумлением глянули в сторону двери: знакомые лица улыбались, хлопали, а кто-то даже присвистнул. В зал протиснулся поджарый бородатый мужчина в строгом костюмчике:

— Ребята, я так рад, что вы наконец подружились! А номер у вас получился замечательный, хоть сейчас на сцену! Ну как, уважите старика? Сыграете на концерте дуэтом?

Амадея с улыбкой посмотрела на Вадима: юноша уже не плакал, он хмурился. Ему явно не доставляло удовольствия такое внимание со стороны работников клуба. Девушка ещё раз ободряюще ему улыбнулась, отчего его взгляд стал немного мягче.

— Посмотрим, — снисходительно ответил парень, не отводя глаз от Амадеи. — Это была импровизация. А там, как пойдёт…

Группа поддержки у дверей обрадовалась и начала осыпать парочку музыкантов одобрительными возгласами. Директор клуба просиял:

— Вот и договорились. С вашими талантами до концерта точно управитесь. Пойдём мы, не будем вас отвлекать.

Мужчина вытолкал подчинённых из зала и прикрыл за собой двери. На сцене остались лишь музыканты. Вадим сжал гриф гитары и вскинул голову к потолку. Амадея тоже посмотрела наверх: над ними мерно покачивались крохотные микрофоны на шнурах, и бил в глаза свет нескольких прожекторов. Когда ребята вновь встретились взглядами, девушка сказала:

— Спасибо. Давно уже я не чувствовала такого заряда энергии. Из нас и правда вышел неплохой дуэт.

— Не говори гоп, — криво улыбнулся Вадим, — Но…и тебе…спасибо. Я смог выплеснуть свои эмоции не на словах. Ты показала мне, что так можно. И это по-настоящему круто!

Юноша ласково взглянул на свою гитару и провёл жилистой рукой по тугим струнам. Амадея ему, как обычно, тепло улыбнулась в ответ. Тогда он как-то неоднозначно на неё посмотрел из-под густой чёлки, и спросил:

— Почему у тебя имя такое…странное?

— Мои родители музыканты. Они познакомились, когда играли в дуэте Моцарта. Решили увековечить этот счастливый момент с помощью дочери, — рассмеялась девушка.

— А мне нравится. Необычно, — признался ей юноша, и его привычно опущенные уголки губ поползли вверх, изображая на депрессивном лице подобие улыбки.

Амадея снова положила руки на клавиатуру, обернулась к юноше, и сказала:

— Начнём репетировать? Времени осталось не так много.

— Погнали!

В такт дивной мелодии, что родилась на глазах любопытных зрителей, бились два юных сердца. Такие разные, но такие похожие. И с каждым аккордом композиция звучала всё лучше, живее, изящнее. Словно они оба возрождались из пепла под аккомпанемент тяжёлых капель дождя.