Вина Женеса была очевидна, но он весьма ловко выкрутился, переложив всю ответственность за провал операции на Сиддха. К сожалению, повелитель поверил ему — или сделал вид, что поверил. Велиалу было невыгодно признавать ошибку Женеса, ибо из этого автоматически следовало, что и он сам допустил серьёзный просчёт, слишком полагаясь на своего приближённого. Сиддх же быстро сориентировался в ситуации и не стал оспаривать выдвинутые Женесом обвинения. Он понимал, что любые попытки оправдаться только ухудшат его положение — и без того очень шаткое и неопределённое, поэтому безропотно смирился с навязанной ему ролью козла отпущения.

Но превыше всего Сиддха возмущало, что Женес и сам уверовал в свою ложь. Он был твёрдо убеждён в собственной правоте и не испытывал ни тени признательности к человеку, взявшему на себя бóльшую часть его вины. Если поначалу Сиддх ещё надеялся, что Женес, чувствуя себя обязанным перед ним, посодействует его быстрому возвышению, то очень скоро его иллюзии развеялись. Женесу были чужды угрызения совести, он не собирался помогать Сиддху и, мало того, при любом удобном случае подчёркивал своё презрение к нему. А когда по Преисподней упорно поползли слухи, что Сиддх испортил блестящий замысел Велиала, осуществление которого могло бы переломить весь ход Столетней Войны, у бывшего инквизитора не возникло ни малейших сомнений насчёт того, кто был источником этих слухов…

Наконец Сиддх и Женес поднялись на верхнюю площадку башни, окружённую зубчатым парапетом. Багровые зарницы полыхали прямо у них над головой, иные вспышки были такими яркими, что слепили глаза. Сиддх машинально отметил, что отсюда, как на ладони, просматривается извилистая тропа, по которой он шёл к Твердыни.

В центре площадки сидел в широком кресле Велиал, облачённый в короткую алую мантию поверх чёрного, без всяких украшений, костюма. Перед ним парил в воздухе, не касаясь ножками пола, невысокий столик с более чем скромной сервировкой — на начищенном до блеска медном подносе стояла лишь средних размеров фарфоровая амфора, из горлышка которой струился пар, да вместительная золотая чаша, покрытая снаружи незатейливой чеканкой.

Когда Велиал посмотрел в их сторону, Женес отвесил ему земной поклон, а Сиддх пал ниц.

— О, великий Хозяин Преисподней, князь князей, царь царей, Властитель Тьмы! — напыщенно изрёк Женес. — Я привёл к тебе слугу твоего, Виштванатана Сиддха, коего ты изволил вызвать пред очи свои.

— Хорошо, Женес, — холодно произнёс Велиал. — Ты свободен. Ступай по своим делам.

Женес, не переставая кланяться, попятился ко входу в башню. Когда он скрылся за железной дверью, Велиал обратился к распростёршемуся на базальтовых плитах Сиддху:

— Встань и подойди ко мне.

Сиддх поднялся, но не разогнулся полностью, и робко подступил к креслу повелителя. По мановению руки Велиала возле столика возник табурет с мягким сидением.

— Присаживайся, Виши. Поговорим.

— О, повелитель! — на всякий случай запротестовал Сиддх, не желая по неосторожности угодить в ловушку. — Я не смею в твоём присутствии…

— Садись! — перебил его Велиал. — Это приказ.

Приказ Хозяина Преисподней подразумевал беспрекословное повиновение. Сиддх осторожно опустился на край табурета, готовый в любой момент вскочить на ноги. Тем временем Велиал до краёв наполнил чашу густой красной жидкостью из амфоры и протянул её Сиддху:

— Вот, выпей.

От неожиданности Сиддх замер, как парализованный, и на пару секунд лишился дара речи. Немногие слуги Велиала могли похвастаться тем, что вкушали человеческую кровь за столом Хозяина, и только считанные единицы удостаивались чести принять угощение из его рук. Это было знаком особого благоволения. И ему, Виштванатану Сиддху, этот знак был оказан! Ему — одному из младших слуг, которых в Преисподней многие миллиарды…

— Ну же! — слегка повысив голос, нетерпеливо произнёс Велиал. — Чего ждёшь?

Под воздействием его слов Сиддх опомнился и стряхнул с себя оцепенение.

— Благодарствую, мой повелитель, — с трепетом промолвил он, взял чашу и поднёс к губам.

— Пей до дна, — приказал Велиал.

Кровь была свежая, ещё тёплая, а судя по её яркому цвету и нежному вкусу, она была взята у юной, полной сил девственницы. Сиддх, не отрываясь, осушил чашу, затем поставил её на стол и тыльной стороной ладони вытер свои пышные усы. Он мгновенно почувствовал прилив бодрости, его тело словно помолодело на добрый десяток лет, а мысли стали на удивление чёткими и ясными. Кровь живых существ с Граней, особенно человеческая, содержала много витальной энергии, столь необходимой всем обладающим плотью обитателям Нижнего мира. Они сами не могли производить её в достаточном количестве, а потому нуждались в периодическом пополнении своих запасов жизненной силы извне. Такое пополнение происходило самыми разными путями, не обязательно материальными, однако среди высших слуг Хозяев считалось делом престижа хотя бы частично удовлетворять свои потребности за счёт свежей человеческой крови. Например, ходили слухи, что Женес ежедневно принимает ванну из крови грудных младенцев, но, скорее всего, они были преувеличены и распространялись самим Женесом. Что же касается Сиддха, то он, занимая невысокое положение в Преисподней, не мог позволить себе такой роскоши и за год своего пребывания здесь лишь несколько раз пил настоящую человеческую кровь — да и то не первой свежести…

— Хороша кровушка, не так ли? — спросил Велиал и, не дожидаясь ответа, совершенно другим тоном добавил: — Женес ничего не говорил тебе о девчонке?

Сиддх сразу сообразил, о ком идёт речь. Они с Женесом только однажды работали вместе, и единственная девчонка, о которой тот мог упомянуть, была Сандра.

— Нет, повелитель, ничего, — ответил Сиддх. — А что с ней?

— Её прячут от меня. Начиная с мая, Сандра жила вместе с Владиславом и Ингой в королевском дворце на Грани Палатина, но четыре месяца назад исчезла. С тех пор о ней нет ни слуху, ни духу.

— А её ребёнок? — спросил Сиддх, быстро прикинув в уме сроки. — Если не ошибаюсь, в то время была уже на девятом месяце.

— Ошибаешься, — ответил Велиал. — Ты не учёл, что более двух месяцев Сандра провела в «колодце», сначала направляясь на Ланс-Оэли, а потом на Основу. Ребёнок должен был родиться в конце ноября, то есть почти месяц назад. Мой будущий слуга уже появился на свет, а я не знаю, где он.

— Ты полагаешь, это дело рук Инквизиции?

— Я в этом не сомневаюсь. Ференц Карой пытается представить всё так, будто девчонка сбежала сама, однако меня он не проведёт. — Велиал немного помолчал. — Но если даже допустить, что она действовала самостоятельно и сейчас прячется как от нас, так и от Инквизиции, это ничуть не улучшает ситуации. Не следует недооценивать Сандру, она очень умна и хитра. В прошлый раз ей удалось одурачить Женеса и, несмотря на его бдительность, вызвать у Инги подозрения. Чем всё закончилось, сам знаешь…