в душу близкого друга. Эстеве прикасается к его плечу, сжимает рубашку цвета бедра напуганной нимфы и притягивает к себе, отделяя от матери.

–Это ты?– Он смотрит ему в глаза тем суровым взглядом, который Марсель называет лошадиным пятнистым холмиком изюминки. Он особенно любит лошадей и всегда проводит рукой по блестящему конскому волосу.

– Что я?– словно ошеломленный податливым вопросом, Марсель несколько разочарован. Лицо ребенка больше не было круглым, и теперь он внимательно прислушивался к звукам, доносившимся с улицы.Особенно он слышит пение птиц, таких крылатых и важных. Они сидят кучкой на длинных, крепких ветвях деревьев, почти падая с них в комнату, потому что ветви без стыда упираются вилами в стену дома и открытое окно. Улыбка исчезает и он уже не такой хороший мальчик Марсель.

–Ты взял трубку? – Эстеве раскрывает ладонь с трубкой, цвет которой уже не такой темно-бордовый, а скорее черный, как тени огромных домов. Кажется, она стала немного неровной.

–Вот эта, – говорит он, поднося ее поближе к Марселю, чтобы убедиться, что трубка не для игры. – Когда я уходил, трубка лежала на столе.

Когда Эстеве серьезен, он кажется холодным, отстраненным человеком. Его глаза похожи на две подвешенные тени, неуверенно танцующие в глазницах, выражающие пустое безразличие и невинность. Но они полны знаний и понимания некоторых слишком сложных задач, большинство не способных решить многие взрослые. Вы можете почувствовать тяжесть в его темно-синих морских глазах, как будто какая-то тяжесть присутствует в его душе. Он всегда хотел быть океаном или, по крайней мере, морем, таким же непостоянным, как и он сам. Он объяснял это тем, что тогда он мог бы быть свободным и вольным быть везде. Истина для Эстеве-океан, и только в нем он может найти утешение. Природа наградила его аккуратным аристократическим носом, и грех им не гордиться. Но Эстеве гордился не носом, а волосами. Это, вероятно, одна из самых ценных вещей, которые вы всегда можете иметь с собой, их легко носить с собой. Его светло-каштановые волосы встретились в змеином поцелуе посередине, отскочив влево, как сочный лист молодого плода, и разделившись на затылке. Их великолепие – не что иное, как нежная забота. Движения его были не детскими, а осознанными. Временами Эстеве впадал в крайности, действуя опрометчиво и глупо. Скорее, движения его тела сравнимы с полетом орла, столь же мощного и хищного, но в то же время мягкого, как размах крыльев в высоту. Как только вы его подбадриваете, он тут же меняет преграду на открытую дверь и привлекательную улыбку, яркое солнце светит из глаз, а печаль куда-то исчезает и покидает его. Серьезность корабельной баржи спадает с его лица. Эстеве по-щенячьи ласкает каждого, кто осмеливается заговорить с ним и вступить в дискуссию. Милые дамы всегда стреляют кокетливыми глазками в его задницу. Да не только дамы пялятся на него, когда он в момент наивысшей точки страсти, показывает себя истинным ценителем жизни.

– Я не прикасался к ней, я не прикасался к ней, – кричал Марсель на всю комнату, он упрям и обижен, и в ответ тоже сжимал его предплечье. Его усилия небольшие, но очень аккуратны. Кажется, что он взорвется и задымится из горячего жерла вулкана. Сколько бы Эстеве этого не ждал, но этого не происходит. Марсель сверкнули, как красно-зеленая лампада, рот изогнулся дугой вниз, а уголки рта дернулись, словно невидимый незнакомец дергал за ниточки, ненасытно смеясь над развернувшимся зрелищем. – Мам, скажи ему.

– Хватит, – Неожиданно разгоревшаяся драка закончилась так быстро, что оба мужчины ослабили хватку, и Эстеве с братской любовью, словно защищая Марселя, притянул его к себе, сжимая рукой. Мария только что запатентовала их ссору и увековечила ее навсегда. Она упирает руки в бока и смотрит на детей усталым, знакомым взглядом уличной кошки. Она отводит всех в сторону, но Эстеве, кажется, не хочет отпускать Марселя и некоторое время прижимается к нему, как будто у него отнимают последний кусок хлеба, и успевает поймать первую скатившуюся слезу. Через мгновение Мария осознала отражение всей комнаты, неубранную постель, над которой медленно порхали комки пыли, очень похожие на июльских бабочек. Эстеве подходит к окну, ставит ногу на раму и хлопает себя по карману, не поднимая головы, чтобы найти коробок. С силой прижимает серный кончик спички, ведет вниз по склону и, искра вспыхивает ночным заревом, распространяется запах гари. Дым достигает Марселя, и он кашляет, трет глаза кулаком и одновременно вытирает слезы.

–Ты присмотришь за ним?– она показывает на ребенка. Эстеве невинно смотрит на них, потягивая трубку. Он сводит вместе два пальца, указательный и средний, все измазанные чернилами, подносит их к виску и резким движением машет рукой вверх.

Мария уходит, оставляя Марселя. На столе, среди беспорядочно разбросанных бумаг, лежит зеленое яблоко. Когда Марсель видит его, ему хочется облизать губы. Кожа восхитительного плода блестит полировкой. Он берет его, чувствует его вес, его острую гладкость. Широко раскрыв рот, он впивается в него острыми зубами, откусывая кусочек. На палец и дальше льется кисло-сладкий сок, капает на пол. Вкусовые рецепторы заряжены энергией, восхитительно возбуждены. Подушечки пальцев крепятся к мягкой мякоти, которая имеет структуру моющей губки, как будто она похожа на сыр, со множеством отверстий. Под давлением прессования липкая мякоть расплющивается, меняет форму и теряет божественный сок, который может напоить рой шипящих пчел. Сначала вы почувствуете кислый, покалывающий язык вкус, вам захочется выплюнуть его как можно скорее. Ваше нутро будет возбуждено и потеряно в пространстве, и вам будет казаться, что вы способны извергнуть эту беду безудержным огненным пламенем. Затем его сменит приятная сладость клубничного пирога с ванилью, наливной красной и розовой брусники. Вы найдете это настоящим удовольствием. Хорошие вещи никогда не длятся долго. Поэтому они, как правило, быстро заканчиваются. Но кто мешает вам пойти и купить второе яблоко? Хорошие вещи достаточно хороши, чтобы прожить всего пару минут, разве это не здорово? Видеть жизнь, которая рождается только для того, чтобы умереть, и умирает для того, чтобы вновь родиться. И быстро исчезнуть, тогда вы будете желать их снова с большей силой. И в любом случае, законно это или нет, вы найдете его. Какова цель преследования этих мелочей? Ведь на то она и мелочь, чтобы быть неважной. Гол за гол? Или ради восхитительного момента его дегустации?

Счастливое дитя улеглось на кровать. Он скрещивает ноги, закидывает руку за голову, проводит короткими пальцами по густой пряди волос и лукаво смотрит на Эстеве. А другой кружит по комнате, словно высчитывая шаги