– Можете рассказать о преемниках?

– Меня, я уже был арестован, на посту министра обороны сменил мой заместитель, начальник Генерального штаба генерал армии Михаил Алексеевич Моисеев. Пробыл он и. о. министра всего сутки. За это время решили, что он «мой» человек, и высказали ему недоверие. Горбачев и Ельцин вызвали еще одного моего заместителя – главкома ВВС Шапошникова[7]. Горбачев ему и говорит – с этого дня вы министр обороны. Шапошников отвечает, что он летчик и министром быть не может. На что Ельцин подтолкнул Горбачева, давай, мол, подписывай его на должность.

Когда СССР развалили, должность министра обороны РФ занял командующий ВДВ Павел Грачев. Нужно сказать, что ни Шапошников, ни Грачев на своих предыдущих должностях не были допущены к мобилизационной работе. И времени для вхождения в должность у них не было. Я же, перед тем как стать министром, полгода изучал, что где лежит. А ему день дали. К Грачеву я хорошо относился. Но он не был стратегом.

Игорь Родионов, когда стал министром, все к Ельцину приставал, что армию кормить надо, а не представительские машины для чиновников за границей покупать.

Следующими были «шахтный» (ракетчик) генерал Игорь Сергеев, Сергей Иванов и «лучший» министр обороны Анатолий Сердюков, который привел за собой целый гарем из 30 женщин и чуть не угробил армию. О нем говорить не буду. За ним сейчас Шойгу убирает довольно успешно. Он мне нравится. Молодец.

– А сколько же Грачев оставил вооружения в Чечне?

– Там было оружия на три дивизии. С техникой. Вот и считайте, если на Кавказе до сих пор стреляют и взрывают.

– А вы свой партбилет так и не сдали?

– Нет.

– А взносы кому платите?

– Некому платить.

– Вышло много художественных фильмов о событиях 1991 года. Там и вы фигурируете как историческая личность.

– Я их не смотрю.

– Умер Войцех Ярузельский. Вы его хорошо знали?

– Я был с ним хорошо знаком. Он был очень хорошим человеком. Он фактически спас Польшу от ввода в нее наших войск, введя в стране военное положение. Когда Брежневу доложили, что вокруг Варшавы стоят восемь польских дивизий, ему пришлось отказаться от ввода войск.

– А вы могли бы, как он, ввести у нас военное положение?

– На каком основании? Ярузельский тогда был не военным министром, а главой государства. У него на это были полномочия. А у меня их не было.

– Вы встречались со многими политиками, главами государств. Можете назвать наиболее вами уважаемых?

– Могу. Цзян Цзэминь[8]. Цзян у нас в Москве на заводе Лихачева работал. Очень любил петь русские песни.

Ким Ир Сен[9] обеспечил по указанию Сталина мир на Дальнем Востоке.

В политическом смысле сильнее всех, конечно, был Буш-старший[10]. Воевал во Вторую мировую летчиком, был сбит и спасен подводной лодкой, разведчик – работал советником посольства США в Китае. Горбачев как-то сказал ему, что мы (СССР) хотели бы быть в полной вашей зависимости.

Ну и, конечно, Маргарет Тэтчер. Очень сильная женщина. Приехала ко мне в Министерство обороны запросто. Вместе с женой академика Сахарова Еленой Боннер в роли переводчицы. Боннер попросила пепельницу. А я же не курю. Пришлось солдату поручить найти. Тэтчер все интересовалась, почему я дивизии округов после развала Союза флотам передал. А я ей говорю, мои дивизии, куда хочу на своей территории, туда и перевожу. И напомнил ей, как она воевала с Аргентиной на Фолклендах, дескать, мы же вас об этом не спрашивали. Она оценила.

– Теперь о Кубе. Это правда, что офицеры вашего полка, узнав, что они будут участвовать в операции «Анадырь», захватили с собой в командировку шапки-ушанки?

– Да. Вот такая секретная была операция. Все действительно думали, что их на Север отправляют.

– То есть никто из них, в том числе и вы, не знал, что вас направляют на Кубу?

– О том, что мы идем на Кубу, мы узнали, вскрыв пакет, проходя скандинавские проливы. Там были сугубо географические сведения. Ни о флоре и фауне острова, ни о его климатических особенностях ничего сказано не было. Об этом мы все скоро очень пожалели. А во втором пакете, который вскрыли уже в Атлантике, был назван порт прибытия.

– Это правда, что с вами на Кубу был послан полковой оркестр?

– Да. В бой же идут под музыку.

– Про то, как ваш полк нес службу на Острове свободы, вы подробно написали в своей книге. Вот как вы возвратились домой и как вас встретила Родина, можете рассказать поподробнее?

– Встретил нас дурак – начштаба 11-й армии. На Кубе мы сильно поизносились, шинели съели мыши, а он сказал, что, пока не оденетесь по форме, на берег не пущу. И вот 900 человек оделись кто во что смог. Через сутки нас всех рассчитали. Солдат демобилизовали, офицеры разъехались к местам прежней службы.

– Как вы думаете, какая другая армия смогла бы так, тайно перебросить 1269 человек через океан?

– Американцы потом попробовали. Посадили в трюм 300 человек, и они трех дней не выдержали. А мы неделями шли.

– Вы фактически вернулись в армию в должности генерального инспектора Минобороны России. Как это произошло?

– После отставки мне звонили бывшие подчиненные с просьбами проконсультировать, посоветовать, помочь. В Кремле, узнав об этом, отдали соответствующее распоряжение. И я начал работать официально. Вот кабинет в Генштабе на Знаменке дали.

– Да, кабинет хорош, почти стометровый. Опять же на столе много телефонов, правительственные «вертушки» стоят. Что, и с президентом связь есть?

– Могу и с ним поговорить. Меня ни в чем не ограничивают.

– А что у вас в сейфе? Не секрет?

– Какой секрет? Кто в наше время документы в сейфе хранит? Книги там лежат.

– С товарищами по ГКЧП встречаетесь?

– Да уже почти никого не осталось. Лукьянов[11] жив, Бакланов[12], Тизяков…[13]