вам устроил оплаченную командировку на Землю, причем на звездолете, который все будет делать за вас; мало вам этих полов, на которых вы разлеглись, как на пуховых перинах, так подавай вам еще и кресла. Если вы будете себя так вести, то я просто распоряжусь, чтобы обратно сюда его пригнали другие люди, а вы сразу же после прилета на Землю можете возвращаться назад первой же транспортной ракетой…

— Сгинь… — шепнул Ян.

Изображение исчезло. Командор строго взглянул на механика.

— Пожалуйста, поосторожнее со словами. Ты так можешь пожелать провалиться к чертовой бабушке, и интересно знать, куда же мы тогда пропадём?

— Ну не в тартарары же нас занесёт эта чёртова машина?

— Я и понятия не имею, каковы предельные возможности этого корабля. Знаю лишь, что эр-лумбриане так и не смогли объяснить нашим, почему они не приемлют понятия «край Вселенной», но в принципе их машины летают именно так — от края и до края Вселенной.

Контакт с цивилизацией R-Loumbria произошел совершенно случайно и настолько неожиданно, что поверг в шок весь научный мир и вообще всё прогрессивное человечество (потому что непрогрессивное, как обычно, занималось пьянством, любовью, интригами и политикой). Случилось так, что один из наших звездолетов после встречи с космической миной остался без двигательного отсека и с остатками кислорода летел по инерции в какой-то космической пустыне, вдали от цивилизованных миров. Каково же было удивление астронавтов, когда неожиданно мимо них пролетел астероид с поверхностью плоской, как стол, на которой восседали несколько мужей почтенного вида в плащах-накидках античного покроя и вели между собой какую-то неспешную беседу. А наши бравые астронавты между тем, потные и отчаявшиеся вызвать помощь, в самом начале кислородного голодания, мысленно простившиеся или прощающиеся со своими родными и близкими, рисующие себе в воображении сцены собственной гибели, созерцали проплывающий мимо них консилиум как предсмертное видение. Забегая вперёд, скажем сразу: наших бедолаг спасли. Более того, вскоре выяснилось, что встреча была не случайностью, а гибель их корабля потребовалась одному из эр-лумбрианских философов для того, чтобы наглядно обосновать своим оппонентам свою теорию о тщете телесного бытия. Однако один из его оппонентов предоставил собравшимся картины скорой встречи спасённых со своими чадами и домочадцами в доказательство того, что спонтанный эмоциональный всплеск телесных существ намного превышает положительные эмоции, постоянно обволакивающие бестелесные существа, пребывающих в постоянной нирване… Сами понимаете, какой небывалый подъем после этого контакта испытали все мистические, идеалистические и религиозные течения. Ведь человечество практически впервые воочию столкнулось с так называемыми богами, то есть цивилизацией существ, для которых не было практически ничего невозможного. При этом они никого не мистифицировали, не делали никаких тайн из своего повседневного бытия и своих дальнейших планов. Разумеется, лумбриане знали и о вселенской энтропии и о разбегающихся галактиках и о грядущем новом Большим взрыве, но относились ко всем этим грядущим светопреставлениям вполне ровно, нейтрально и даже с некоторым юморком, наподобие того, с каким нежащиеся на таиландском пляже сибиряки узнают о снежных заносах в родном Новосибирске. Ну а когда лумбриане даже пустились в торговлю, в частности предложив землянам эскадру своих звездолетов в обмен на Сириус, они и вовсе развенчали себя. Божественный ореол их сразу же померк. Газетчики тут же объявили, что машины их устаревшие как морально, так и материально, а без Сириуса равновесие Галактики будет навеки разрушено и нас ожидает реальный конец света. Причём объявили даже его дату, на чём многие писаки очень неплохо нагрели себе руки.

— Так ты думаешь, эта жестянка и впрямь способна забросить нас на край Вселенной? — недоверчиво осведомился Ян.

— Причем не просто нашей, а любой мыслимой Вселенной. Так что прежде чем лететь, давай сначала зададим программу полета.

— Программа одна и самая простая — твердая почва под задницей, завалиться в кабак и на сладкое сауна! — хохотнул Ян.

Противоположная стена будто провалилась, открыв карту звездного неба. Бардин внимательно пригляделся.

— Так… где там наша галактика… — Изображение приблизилось. — Ага, вон Млечный путь, левый рукав… Солнечная система… Планета Земля… — И вот уже сама отеческая планета медленно вращалась перед ними, заняв почти весь экран, — Южный полюс — космодром Антарксис! — объявил командор. — Старт!

В ту же минуту сильный толчок опрокинул их навзничь, корабль загудел и завибрировал. Когда на обоих друзей навалилась тяжесть перегрузок, пол под ними внезапно раздался и оба по шею погрузились в ванны, наполненные тепловатой жидкостью. Ян завопил благим матом и попытался было выбраться, но сверху на них надвинулись крышки и застыли, подперев их подбородки.

— Будь трижды неладен тот день и час, когда я согласился лететь на этом ненормальном корабле! — неистовствовал механик.

— Успокойся старина, — добродушно сказал командор. — Фирма гарантировала нам оригинальное противоперегрузочное устройство — вот оно, и действует. Вот увидишь, когда мы выйдем в безвоздушное пространство…

— К тому времени мы будем походить на пареную репу, — возразил Ян. — Ты разве не чувствуешь, что вода потеплела?

— Может быть, у них принято во время полета принимать теплую ванну? — пошутил командор. — Тебе это будет полезно, хоть раз в жизни отмоешься дочиста…

Но на душе его скребли кошки. Вода действительно с каждой секундой становилась все теплее и теплее.

— Ахтунг! Цурюк! Гау бак! Назад! — крикнул Ян. — Ехать назад! — и отодвинулся со своей ванной метра на два назад. — Садиться! Сидеть! Ну чего ты молчишь! — крикнул он командору. — Вели ей, чтобы она садилась.

— Сажать! — строго сказал командор. И почувствовал, как ванна под его ногами изменила форму и из лежачей сделалась сидячей. Жидкость продолжала нагреваться. Все попытки сдвинуть крышки, лежащие сверху, были тщетными…

— Вызываю начальника космодрома! — громовым голосом произнёс командор.

Стена вновь провалилась и перед ними оказался Фермуар Кломпьер, который сидя за столом подписывал какие-то бумаги.

— Ну в чем еще дело? — ворчливо спросил он, поднял глаза и разинул рот.

— А в том, — зловещим шепотом сказал Бадрин, — что мы по вашей милости оказались в кипятке, и если вы нас сейчас же отсюда не вытащите, мы сваримся заживо. Немедленно перехватите корабль, блокируйте его, сделайте что-нибудь, только верните нас обратно.

— Но это невозможно! — воскликнул Кломпьер. — Эти корабли не слушается нашей аппаратуры. Вы уже улетели от нас за семнадцать астрономических единиц. Никакой спасатель к вам не подоспеет. Но вы не волнуйтесь, мальчики, мы сейчас что-нибудь придумаем.

— Придумай, Кломпи, заклинаю тебя, придумай что-нибудь, а не то на твоем участке будет двойное чэпэ с тяжелым исходом… Да тише ты! — бросил он Яну, который вновь начал биться под своей крышкой. — Меня тоже припекает, но я ж терплю!

— Там затычка! —