Пересчитала все предметы голубого цвета – сто пятьдесят три.

Пересчитала окна – двадцать одно.

Потом двери – четырнадцать.

Тринадцать дверей ничем особенным не отличались, они открывались и закрывались. А четырнадцатая, самая большая, коричневая деревянная дверь в углу гостиной, была заперта.

Она подошла к маме и спросила:

– Что за этой дверью?

– Ничего, дорогая.

– Она должна куда-то вести.

Мама отрицательно покачала головой.

– Смотри, – сказала она Коралине, встала, прошла на кухню и достала связку ключей, спрятанную за дверью. Мама долго перебирала ключи и выбрала наконец самый старый, самый большой, самый черный и самый ржавый. Они вошли в гостиную. Мама открыла ключом дверь. Дверь распахнулась. Мама была права. Дверь никуда не вела. За ней ничего, кроме кирпичной стены, не было.

– Когда у дома был один хозяин, – сказала мама, – эта дверь куда-то вела. Потом дом разделили на квартиры и заложили этот проем кирпичом. С другой стороны, наверное, пустая квартира, которую еще никто не купил.

Она закрыла дверь и положила связку ключей на место.

– Ты не заперла ее, – заметила Коралина.

Мама только.пожала плечами.

– Зачем ее запирать? – спросила она. – За ней ведь ничего нет.

Коралина промолчала.

На улице стемнело, а дождь все продолжался, стучал в окна и искажал свет фар многочисленных автомобилей, мчавшихся по улице.

Папа закончил работу и приготовил всем ужин.

Коралина сморщилась:

– Фу, папа, опять ты готовил по рецепту из поваренной книги.

– Это лук-порей и картофель, тушенные в полынном соусе с сыром «Груэр», – сообщил он.

Коралина кивнула, достала из холодильника замороженную пиццу и сунула ее в микроволновую печь..

– Ты же знаешь, что я не люблю, когда ты готовишь по рецепту, – говорила она папе, пока ее ужин крутился в печи, а красные цифры на маленьком дисплее отсчитывали секунды до его готовности.

– Попробуй, вдруг тебе понравится, – сказал папа, но Коралина отрицательно покачала головой.

Этой ночью Коралине не спалось, и она лежала в кровати с открытыми глазами, но только она начала засыпать, как откуда-то донеслось: «Т-т-т-т-т-т…» Она села.

Звук не прекращался. «Кри-и-и-и-и-а-а-а-а-ак…»

Коралина встала и выглянула в холл, но там никого не было. Она прошла по холлу. Из спальни родителей доносилось похрапывание – это папа, время от времени слышалось сонное бормотание – это мама.

Коралина решила, что странные звуки ей приснились, но вдруг заметила какое-то движение.

Что-то похожее на тень, какое-то темное пятно проворно юркнуло в дальний угол холла.

«Лишь бы это был не паук», – подумала Ко-ралина. В присутствии пауков она обычно чувствовала себя очень неуютно.

Тень скользнула в гостиную, и Коралина хоть и испугалась, но пошла за ней.

Если бы не свет из холла, в гостиной было бы совсем темно. Коралина остановилась в дверном проеме и вдруг заметила на ковре огромную искривленную тень, похожую на гигантскую худую женщину.

Пока Коралина раздумывала, не включить ли свет, черная тень высунулась из-под дивана и бесшумно пробежала по ковру в дальний угол комнаты, где не было мебели.

Коралина быстро включила свет.

В углу было пусто. Ничего, кроме открытой старой двери, за которой виднелась кирпичная стена.

Она была совершенно уверена, что мама закрыла дверь. Сейчас дверь была приоткрыта. Наверняка скрипела именно она. Коралина подошла к двери, заглянула в нее и увидела только стену из красного кирпича.

Закрыв старую деревянную дверь, она выключила свет и вернулась в кровать.

В эту ночь ей снились черные тени, которые скользили с места на место, прячась от света. Маленькие черные тени с маленькими красными глазами и желтыми острыми зубами. Потом тени слились в одно темное пятно и начали петь:

Много здесь нас, посмотри, Много нас, и мы малы. Смотрим мы, как ты растешь. Будем здесь, когда умрешь.

Их голоса были заунывными, похожими на шепот.

Потом Коралине снилась'какая-то реклама, а после вообще ничего не снилось.

На следующий день дождь прекратился, но на улице стоял густой белый туман. – Пойду-ка я погуляю, – сказала Коралина.

– Не уходи далеко, – ответила мама. – И оденься теплее.

Коралина надела голубое пальто с капюшоном, красный шарф, желтые резиновые сапоги и вышла на улицу.

Мисс Спинк выгуливала собак.

– Здравствуй, Каролина, – сказала мисс Спинк. – Сегодня отвратительная погода.

– Да, – согласилась Коралина.

– Когда-то я блистала в роли Порции, – проговорила мисс Спинк, – и, хотя мисс Форсибл все время вспоминает о своей Офелии, публика ходила смотреть именно на Порцию. В то время мы были очень знамениты.

На мисс Спинк было надето такое количество свитеров и кофт, что она казалась еще более упитанной и низенькой, чем всегда. Она была похожа на гору взбитых сливок. Из-за очков с толстыми стеклами ее глаза казались огромными.

– Они всегда посылали цветы мне в гримерную. Всегда, – продолжала вспоминать мисс Спинк.

– Кто? – спросила Коралина.

Мисс Спинк с опаской посмотрела сначала в одну сторону, потом в другую, внимательно вглядываясь в туман, как будто боялась, что их разговор кто-то подслушивает.

– Мужчины, – прошептала она и, потянув собак за поводки, засеменила к дому.

Коралина продолжила свою прогулку.

Она уже почти обошла дом, когда увидела мисс Форсибл, стоявшую в дверях своей квартиры.

– Ты не видела мисс Спинк, Каролина?

Коралина ответила, что видела, как мисс Спинк гуляла с собаками.

– Надеюсь, она не заблудится в тумане, а то у нее опять начнется опоясывающий лишай, вот увидишь, – сказала мисс Форсибл. – Нужно быть настоящим исследователем, чтобы найти дорогу в этом тумане.

– А я и есть исследователь, – сказала Коралина.

– Кто бы сомневался, милочка, – заметила мисс Форсибл. – Только постарайся не заблудиться сегодня.

Коралина пошла бродить по саду, окутанному туманом. Она старалась не терять дом из виду. Через десять минут она неожиданно для себя оказалась на том же месте, откуда начала прогулку.

Ее волосы намокли и повисли, а лицо стало влажным.

– Ау! Каролина! – позвал ее сумасшедший старик из верхней квартиры.