Я горько усмехнулась и, поднявшись, взяла стиснутые руки старика в свои.

— Все в порядке, Ульф, успокойся. Отдыхают слуги, и пусть, чего им торчать в этом склепе. Мы с тобой и вдвоем управимся. Разожжем камин в какой-нибудь комнатке, устроим меня с удобствами.

Ульф судорожно закивал, пепельные, всклокоченные со сна волосы заколыхались вокруг головы точно щупальца медузы.

Он был старым, сколько я себя помню, иногда казалось, что Ульф уже родился седым и сморщенным, но за эти три года от него и вовсе осталось только бледное эхо. Разве что осанка не испортилась. Мне хотелось привстать на цыпочки, коснуться впалой щеки, поцеловать дрожащую ладонь, которая когда-то трепала меня по макушке, стаскивала с деревьев, поправляла на мне школьный блейзер… поцеловать и еще немного поплакать, но я, скрепя сердце, отстранилась.

И так наревелась на десять жизней вперед, даже там столько сырости не разводила. Теперь глаза горели, и выпить хотелось неимоверно, вот только не чая.

— Мы все сделаем, Ульф, а сейчас… присядь.

Он услышал меня. Подчинился. Наш старый добрый дворецкий, от которого я получила больше любви и тепла, чем от любого из родных по крови людей. Он никогда не годился для этой должности, слишком открытый и мягкосердечный там, где нужна непроницаемая маска (вот и сейчас серые глаза блестели от набежавших слез), но дед упрямо держал слугу при себе. Кто-то считал, что из ностальгии и благодарности, мол, Ульф был при тэре Валборге, когда тот только делал свои первые шаги, а потом сопровождал во всех опасных научных экспедициях. Но я знала правду.

Ностальгия деду была не свойственна, про остальное и говорить не стоит… Нет, он просто свято верил, что спасает дряхлого никому не нужного бедолагу. Возвышает его, доверив столь ответственное дело. И скорее ждал благодарности в ответ, чем испытывал ее сам.

Дед был ледяным монстром из моих кошмаров, и сейчас я лишь радовалась, что до моего триумфального (ну почти) возвращения дожил не он, а именно Ульф.

— Хозяин… он…

— Умер. Я знаю.

Ульф поерзал в кресле, словно смущался сидеть, пока я стою, и я поспешила устроиться напротив. И даже из чашки отпила, лишь бы стереть это беспокойное выражение с его лица, а оценив вкус чая, к которому явно добавили не одну каплю крепкой настойки, едва не рассмеялась.

Нет, правда, захохотала бы от души, если бы не забыла, как это делается.

— Спасибо. Ты знаешь, как порадовать путника.

Над нами все еще парил мой светляк, с утерей концентрации разросшийся до размеров внушительной люстры. Благо Ульф был до того растерян, что не замечал этого комнатного солнца. А может, решил, что это рассвет в окна пробрался, хотя до него еще были часы. Я мысленно выругалась и, на ходу ужимая сгусток магии до прежних объемов, запустила его в камин, где тут же занялись огнем заготовленные поленья.

— Экак вы ловко, — восхитился Ульф. — Всегда умелой были, а теперь даже без рук.

Он неуклюже повторил один из школярских жестов плетения, которые давным-давно помогал мне заучивать, и тут же погрустнел.

— Значит, вышло все, как задумалось. Добился своего старый демон. — Ульф покачал головой. — Я так и решил, когда про тех мальчишек в газетах писать начали. Про этих… тьмагов. Подумал, выбрались они из бездны мрака, значит, и девочка наша скоро вернется. И сила при ней…

Умный он все-таки, хоть и слывет простаком. Оставалось надеяться, что у прочих мозгов поменьше, и мое возвращение с тьмагами никак не свяжут.

Ну право слово, какая может быть связь? Там отряд вояк, стороживших границу с Тьмой, угодивших в ловушку и чудом уцелевших. А здесь я, наследница тэра Валборга, укатившая странствовать в неполные шестнадцать и даже на похороны родного деда не явившаяся.

Единственное, что у нас с тьмагами общего, так это внезапно возросший магический потенциал. Но для них это величайший шанс в жизни, ведь прежде каждый из парней был почти пустышкой, а для меня… Для меня новые силы — секрет, который предстоит тщательно оберегать.

Нет, никто и не подумает провести параллели. И вернулись тьмаги на несколько месяцев раньше, я об этом позаботилась. И меня никто не видел близ той аномалии, зато видели на Драконьих островах, у Северного моря, в Данижских пустошах и боги знают где еще — об этом позаботился дед.

С его смертью остался только один посвященный в нашу тайну — Ульф. Но в его молчание и преданность я верила безоговорочно, хотя, конечно, не собиралась раскрывать перед ним все карты. Берегла старое слабое сердце.

— Сила при мне, — подтвердила я. — Теперь учиться надо. Понимаешь?

Ульф понимал. Вздохнул душераздирающе и выудил из-за пазухи два конверта — один чуть потрепанней другого. Наверняка прихватил их, когда за чаем ходил, провидец.

— Вот. И в том году присылали, и в этом. С месяцок назад. Зовут?

Я уже вскрыла то послание, что поновее, развернула единственный лист и кивнула:

— Зовут.

Еще бы они не позвали. Кровь не водица, и несмотря на мою прежнюю магическую ущербность, имя рода, не особо древнего, но уважаемого, служило неплохим стимулом для комиссии.

Впрочем, я не обольщалась. Будь я дочерью успешного торговца, тоже бы получила подобное письмо, сухо и не особо рьяно приглашающее пройти вступительные испытания и влиться в поток студиозусов Института Осознанного Воздействия.

Всегда ненавидела это название.

Обозначенные в письме даты не особо радовали. Получалось, что бежать в институт надо уже завтра и лучше прямо с утра, иначе пропущу последний вагон с абитуриентами. А ведь так хотелось обойтись без спешки…

— Еще корреспонденция была? — спросила я, снова рассеянно пробегая глазами по ровным строчкам.

«…рады сообщить… в число избранных…»

— Стряпчий карточку оставил, чтоб, стало быть, с наследством все дела решить. Но вы не переживайте, хозяин все вам отписал, там комар носу не подточит.

«…по результатам проверки… распределение…»

— И все?

— Ну… еще соболезнования присылали.

«…выбор факультета… включая новое направление — Охрана и зачистка».

Вот оно! Я вскинула голову:

— Что? Соболезнования? И много?

Ульф смутился:

— Четыре записки и букет.

Да… дед популярностью не пользовался. Или все же я? Судя по отсутствию более личных писем, скорее второе. За три года — два приглашения на учебу, визитка поверенного и несколько отписок с соболезнованиями.

— Все же знали, что вы… в отъезде, — словно прочитал мои мысли Ульф. — Чего зазря бумагу марать.

Мы помолчали. Я аккуратно сложила приглашение обратно в конверт и залпом допила чай. А когда поднялась, намереваясь предложить Ульфу выбрать мне комнату на ночь поменьше, чтобы проще было прогреть, он вдруг подскочил и первый бросился ко мне.