Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Но-но, моя дорогая! – Господин Дивман выскочил из-за прилавка, поднял дракона, поставил обратно на полку маленьких фей и забрал у девочки игрушечный лес, пока она его не раздавила. – С моими игрушками ты должна обращаться особенно бережно, – заметил он, – иначе они сломаются. У тебя вообще хватит на них денег?
Девочка пожала плечами.
– Папа обещал сегодня что-нибудь мне купить. Пааааап! – крикнула она в сторону прилавка. – Можно мне вот это? Это всё! – Она указала на полку с «Эльфийским лесом».
Мужчина у прилавка открыл рот и снова закрыл.
– Ну, Фелина… – нерешительно начал он, – я даже не знаю… Не слишком много?
– Нет! – отрезала Фелина.
Ленни остался стоять с раскрытым ртом. Он не мог во всё это поверить! Глаза Вальдо Дивмана весело блеснули сквозь очки, и он беззвучно, одними губами, проговорил: «Избалованная». Ленни не сдержал усмешки. Но слово «избалованная» тут не очень-то годилось. На его взгляд, точнее подошло бы «упрямая»!
Однако господин Дивман снова улыбнулся посетителям и, слегка поклонившись, сказал:
– Юная леди может выбирать и дальше. Возможно, мой друг Леннарт поможет ей определиться? – и обратился к мужчине: – Вы что-то говорили о своей коллекции игрушечных готов исторических персонажей?
Взрослые продолжили разговор, а Ленни заворчал про себя: почему это он должен помогать Фелине выбирать игрушки? Конечно, когда-то он проводил в магазине часы и знал ассортимент наизусть, но это ведь было так давно! Вдобавок понятно же, что нужно девчонке: ничего! И Ленни быстро отодвинул эльфов и драконов чуть дальше от края полки, чтобы обезопасить их от Фелины.
– Как красиво блестят! – прошептала девочка, поглаживая сверкающую кожу маленьких фей и золотую чешую дракона. – Наверное, в темноте хорошо заметно! Ой, какая милая лампа! – Она направилась к ночнику в виде красного пульсирующего сердца, проткнутого стрелой. – Я смогу видеть её из кровати?
– Если ты, как и я, спишь с закрытыми глазами – наверное, не сможешь, – усмехнулся Ленни.
Фелина и бровью не повела.
– Да, с закрытыми, – сказала она, – но, прежде чем засну, я смогу смотреть на свет. И когда проснусь, тоже.
Она шагнула к роботу со светящимися кнопками и зелёным мигающим дисплеем. Ленни глядел то на робота, то на неё.
– Нет, такое не для тебя! – вдруг выговорил он. – Думаю, ты любишь сказки!
Лицо Фелины просияло.
– Люблю! – закричала она. – А откуда ты знаешь?
Её отец и Вальдо Дивман взглянули на детей. Господин Дивман какое-то время наблюдал за ними, а потом кивнул и прошептал:
– Очень хорошо.
Ленни пристально посмотрел на Фелину и пожал плечами.
– Со сказками всё ясно, это же заметно. А что ты не любишь, так это темноту, правда?
Девочка резко отвернулась. Её острое личико капризно скривилось, но она ничего не ответила. Ленни вскользь оглядел магазин Вальдо Дивмана. В коробке на столе для рукоделия так и сверкал светящийся пластилин. Но ведь ночью люди не лепят…
Фигурки эльфов тоже мерцали в темноте, но недостаточно ярко. Вдруг Ленни кое-что попалось на глаза: в «Дворцовом саду» под полками со светящимся пластилином, головоломками про цветы и принцесс, стояли огромные бумажные пакеты с золотыми звёздами. Ленни осторожно открыл один и достал звезду размером с тарелку.
– Взгляни-ка, – сказал он и выключил мигающее сердце. Фелина затаила дыхание. Звезда сверкала и светилась, как тысяча бриллиантов, но свет у неё был мягкий, словно у полной луны. Капризное лицо Фелины вдруг смягчилось. Ленни бросил звезду обратно в пакет. – Волшебные светящиеся звёзды, – объяснил он деловито, – 23 штуки, всех форм и размеров.
Фелина молча, с очарованным видом дотянулась до пакета и передала его отцу. Тот расплатился, попрощался с господином Дивманом и открыл скрипучую дверь магазина. Ленни мельком увидел резную вывеску снаружи: «Ваша единственная истинная игрушка. С 1712 года». Мальчик никогда не задумывался о том, что это значит.
Прежде чем уйти, Фелина ещё раз посмотрела на Ленни. Она выглядела такой мрачной, будто только по его вине вместо множества фигурок эльфов, драконов, летающих лошадей, вместо игрушечного леса, волшебной палочки и магической пыльцы она уносит домой только бумажную звезду. Но Ленни почему-то не сомневался: звезда – именно то, что ей нужно.
Глава 2
– Отлично сработано, Леннарт Линденбаум, поздравляю! – Господин Дивман вышел из-за прилавка и пожал Ленни руку. Тот смущённо улыбнулся:
– Но я ведь ничего не сделал. Я просто не хотел, чтобы она перевернула с ног на голову весь «Эльфийский лес»!
Глаза Вальдо Дивмана заблестели.
– За это я и благодарю тебя, мой друг. Что ж, мне пора наконец заняться моей доставкой.
Он направился к внушительной куче пакетов, которая перегородила половину магазина.
Тут Ленни осенило, что огромная посылка, адресованная ему, всё ещё стоит рядом с игрушками, присланными господину Дивману. Что же мама могла заказать для Ленни? Мальчик подошёл к коробке и сорвал скотч. Владелец магазина в это время принялся за собственные пакеты. Ленни как раз хотел поднять створку коробки, когда рядом с ним что-то громко треснуло и загрохотало, как при землетрясении.
– Берегись! – Господин Дивман толкнул мальчика в сторону прилавка. В следующий миг гора нераскрытых коробок рухнула. Все новые игрушки разлетелись по магазину. Господин Дивман и Ленни оказались на волосок от того, чтобы посылки погребли их под собой. – Я только хотел втащить эту стопку в мастерскую, – объяснил господин Дивман.
– Парочка стопок там уж есть, – заметил Ленни.
Он с улыбкой показал на коробки, засунутые в подсобку. Но и в самом магазине практически каждый кусочек пола скрывался под большим или маленьким пакетом. Ленни поднял несколько.
– Давайте вместе, остальные мы тоже соберём.
Прошло некоторое время, пока Ленни и господин Дивман, охая и пыхтя, перенесли все пакеты в мастерскую и там снова сложили в стопку высотой до потолка. Работу они разделили поровну: Ленни таскал, а господин Дивман охал, пыхтел и вытирал пот со лба клетчатым платком.
– Спасибо, мой друг! – сказал хозяин магазина, когда они убрали последний пакет. – Вот видишь, опять ты мне помог. Вряд ли мне удалось бы без тебя навести здесь порядок.
Он задумчиво посмотрел на Ленни, потом поморщился и потёр лоб. Казалось,