— Мой господин, мне нужно еще совсем немного времени! Это ведь необычный телепорт, он создается для торжественного случая, и я не могу ударить в грязь лицом перед той, чья неземная красота…

Насчет неземной красоты маг угадал очень верно — принц Саид прищурился, быстро обдумывая ситуацию.

— Ладно! — вынес он наконец свой вердикт. — Мы даем тебе время до того, как солнце коснется земли. Или тебе не придется увидеть, как оно встанет над этой землей!

Отчего-то маг, обучавшийся помимо прочего и боевым чарам, нисколько не усомнился, что так оно и будет. Дальнейшая работа потекла очень быстро и результативно.

Солнце клонилось к закату, когда к изнывавшему от любви Саиду, оттолкнув слуг с подносами, почти вбежал сияющий ковенец.

— Господин!..

— Ты нашел ее? Ты сделал все, как должно? Значит, мы можем отправляться в путь!

И тогда вдруг заговорил предсказатель. Никто не слышал, когда он успел подойти, и это было странно: звездочет был очень стар, при ходьбе он пользовался посохом, а когда спешил, дыхание его делалось тяжелым и шумным.

— Не торопитесь, государь, — сказал он, впервые обращаясь к принцу полным титулом. — Звезды говорят, что сегодня ночью не следует предпринимать путешествий и принимать важных решений, ибо одно уже принято, и оно слишком велико. Во имя той, которую вам подарила судьба, молю вас: прислушайтесь к моим словам!

Повисло тяжелое молчание. Предсказателю доверяли. Принц смотрел то на него, то на портрет, и было видно, что его буквально разрывает на части. Однако не зря говорили, что главное, чем отличаются правители земли Каф, — это умение принимать неожиданные решения.

— Хорошо, — заявил Саид. — Мы выезжаем утром. Да будет так!

Он помолчал и добавил:

— А если за это время кто-то успеет попросить руки нашей возлюбленной, никто не помешает нам убить негодяя, осмелившегося похитить звезду наших очей!

2

Ранним утром двадцать первого изока к запертым воротам Межинградской Академии Магических Искусств приблизился человек на редкость неприметной наружности, одетый в длинный серый плащ. Ночью прошел настоящий ливень, а состояние мостовой перед Главными воротами всегда оставляло желать лучшего, — так что путь неприметного визитера представлял собой причудливую кривую, отрезки которой соединяли между собой относительно сухие островки. Прислушавшись, можно было разобрать, как он что-то бормочет себе под нос, через слово повторяя «мрыс дерр гаст!». Ничего не поделаешь: последнему двоечнику известно, что перед воротами нет места никаким посторонним чарам. В том числе левитационным и высушивающим.

Несолидно перепрыгнув через широкую лужу, отделявшую последний островок от каменного порога, незнакомец в сером плаще приложил ладонь к мокрой створке. Ворота, чуть помедлив, открылись, и маг — а кем же еще мог он быть? — зашел внутрь.

Первым, кого он увидел во дворе, был гном-завхоз: скрестив руки на груди и воинственно выставив бороду, тот сурово наблюдал за двумя адептами, разрыхлявшими участок под будущую клумбу. Адепты — светловолосые эльфы, похожие друг на друга как две капли воды, — работали слаженно, но довольно уныло, периодически бросая тоскливые взгляды на студенческий корпус. Левый эльф постоянно зевал, прикрывая рот плечом.

— Доброе утро, — официальным тоном поздоровался маг, подходя ближе. — Магистр… э-э…

— Утро доброе, — ворчливо согласился завхоз. Едва он повернулся к гостю, выпустив адептов из поля зрения, как те тут же бросили работать и застыли в одинаковых позах, опираясь на вертикально установленные грабли. — Чего это вам тут надо?

Маг не торопясь отвернул край воротника и продемонстрировал гному стальную бляху, нашитую с внутренней стороны.

— Управление внутреннего контроля КОВЕНа, магистр Цвирт. Где я могу найти директора Буковца?

…Будучи дипломированным эмпатом с весьма приличным стажем, Ирий Буковец чувствовал неприятности заблаговременно. На сей раз, однако, он пребывал в полнейшем недоумении. С одной стороны, в ближайшем будущем действительно маячили неприятности, причем весьма и весьма серьезные — они превосходили максимальное значение шкалы Ктесия-Кэкстона, что прежде считалось по определению невозможным. Но что характерно, особенного беспокойства на их счет директор не ощущал — потому что указанные неприятности очень быстро перекрывались нежданно появившимися хлопотами. Приятными хлопотами, как ни странно. Это невероятное сочетание сбивало Ирия Буковца с толку, ибо весь его предыдущий директорский опыт авторитетно утверждал, что хлопоты приятными не бывают — опять-таки по определению.

Ранним утром двадцать первого изока — совсем ранним, где-то часам к пяти — эта странная смесь двух предчувствий достигла апогея. Директор делал все, что было в его силах, чтобы немного успокоиться. Сначала он сидел за столом, перекладывая папки и свитки, переставляя чернильницы, песочные часы и прочие мелкие предметы. В итоге стол засиял просто неземным порядком. Но этого оказалось недостаточно. Тогда магистр Буковец принялся за ящики стола. Их ревизия дала вполне ощутимые результаты: магистр нашел многое из того, что считал безвозвратно утраченным, и выбросил целую кучу хлама, но, вопреки ожиданиям, успокоения это не принесло.

Буковец покормил ворона, полил пальму в кадке, еще раз покормил ворона и тщательно протер каждый листочек пальмы специальной тряпочкой. После этого он перебрал все книги в шкафу, поставил их в новом порядке и попытался покормить ворона в третий раз, но умное животное посмотрело на хозяина как-то нехорошо. Очевидно, оно собиралось присутствовать на своем стопятидесятилетнем юбилее, не прибегая к помощи магистра Дэнн.

Словом, магистр Буковец был вконец измучен неопределенностью. Вцепившись в подоконник, он тоскливо созерцал внутренний двор и всерьез подумывал, не прибраться ли там. Останавливал его только страх перед завхозом: тот, как и все гномы, не терпел посягательств на свою территорию. Потому, когда на пороге директорского кабинета серой тенью возник ковенский магистр, несчастный Буковец не испытал ничего, кроме искренней радости и облегчения. Кем бы ни был нежданный гость, он нес в себе хоть какой-то ключ к разгадке.

Магистр Цвирт — так представился ковенец — тоже изучал эмпатию, а Буковец не счел необходимым скрывать свои чувства. Оттого, видимо, Цвирт и казался сбитым с толку: радость не относилась к типичным реакциям на его появление. Директор пылко поприветствовал ковенца, подхватив под руку, самолично провел и усадил в левое кресло для посетителей, сам же встал, опершись о спинку кресла напротив. По-хорошему надлежало занять кресло за собственным столом, но усидеть на одном месте было выше его сил. Стоять худо-бедно еще получалось.

— Магистр Буковец, — вкрадчиво начал Цвирт, едва ли не с любовью рассматривая собеседника. Примерно так же нежно смотрит на заблудившегося путника не слишком голодный мантикор, прикидывая, с какой стороны можно начинать его есть. Увы, директор не желал становиться чьим-либо завтраком. Конечно, должность его была и опасна, и трудна, но оставлять Академию без присмотра в обозримом будущем он не собирался. — КОВЕНу в моем лице срочно требуется… э-э… консультация магистра… э-э… Рихтера. Скажем так, возникла некая ситуация, для разрешения которой необходимо прибегнуть к его помощи.