Глава III

Следующие 6 дней Владислав писал картину, почти не выходя из комнаты. Изредка его видели с продуктами и то, как он пялится на голубей возле своего дома. " Так, так-думал юный художник- концепция есть, характеры уже понятны. Но нарисую и что дальше. Чем действительно рядовому человеку будет понятно, что это картина человека, а не нейросети. И почему я так убеждён, что человек все же уникален. Нет. Не уникален. Чем он лучше машины? Снова нет… Точно! Почему искусство-это дело рук человека? С другой стороны, не было бы человека-не было бы и нейросети. Не было бы обезьяны-не было бы человека. Тоже самое, что не было бы отца-не было бы и сына. Здесь буквально спор о курице и яйце, но с изменением -кто лучше? Причём кто лучше в искусстве. Сначала Маринетти и футуристы подражали уличным звукам машин, называя это искусством, теперь эти самые машины производят "звуки", которые люди считают за искусство. Или не считают?

Ребёнок человека перерос самого человека. Во всех ли смыслах? Самая большая загвоздка в том, как это обыграть. Как действительно вложить много, не нарушая концепции и при этом чтобы это было живо, эстетично и кратко. Мой братец достиг успеха в том, как нужно набирать команды программе, чтобы получить прекрасное изображение. Изображение… Да… Изображение! Теперь мы можем просто сказать-создай произведение искусства-и вот. Готово. Песня, проект дома, новый вид истребителей, фильмы, сериалы, построчное изображение книг с музыкой и озвучиванием диалогов. И всё это только нейросеть. Что мы можем ей противопоставить? И нужно ли это противопоставление людям? Безработица колоссальных масштабов, при этом технологии удешевили и улучшили в сотни раз жизни тех, кто не попал под руку сокращения из-за новых возможностей нейросети. Виктор Павлович говорит, что через пятьдесят лет люди забудут, что такое писать сочинения, в ходу будет только наука и покорение космоса. За всё остальное будет отвечать нейросеть. Люди перестанут вдохновляться, читая литературу, созерцая картины и статуи, архитектуру. Искусство станет трендом-каждый станет творцом. А если все творцы, то никто не творец. Как литература давно стала массовой, так и искусство высокое станет массовым. Как и всегда будут самородки, которые филигранно набирают текст для нейросети, понимая её алгоритмы. Этакие программные скульпторы, зодчие программного кода. И видится мне, что этот мир может потерять нить гуманизма полностью. Начало 20 века отбросило гуманизм и сострадание к личности на второй план с приходом технологий, теперь о ней забыли вовсе. Идеи морали и нравственности просто никто не будет знать, не то чтобы их обыграть, задать вопрос, раскрыть общечеловеческие смыслы всего на одном холсте из Лабиринта, всего на 10 страницах измятой тетрадки первоклассника. "

Смотря на пруд возле своего подъезда, он смотрел на небольшие волны от взлёта птиц с поверхности воды, на переливающий свет солнца, на движение природы. Но пруд окружает песочное кольцо. Песчинки по одной взлетают и падают в воду, когда прохожий проходит мимо. Пески здесь и на дне.

Глава IV

– Что ж, дорогой племянник. Важный день настал! Надеюсь ты готов представить свою работу.

– Да, Виктор Павлович. –сказал Влад

– Показывай свою работу, племянник!

Влад хитро улыбнулся и произнес-Дядя, вы ведь сказали, что на выставку провезете картину.

Виктор немного замялся, но тут же собрался-верно! Говорил. Но до выставки я хочу посмотреть на то, как ты изобразил мою семью. Всё-таки заказчик я. -Виктор Павлович немного насупился, но довольный вид племянника его повеселил -что, я смотрю ты доволен? Думаешь обойти нейронку? Ох, ну ты и фантазёр.

–Виктор Павлович -торжественно произнёс парень-я , прежде всего , рисовал портрет

вашей семьи, а ваша семья -часть моей семьи.

– И что же? Это что-то меняет в рамках конкурса? Как бы не так. Я выбрал тебя, потому что некоторые твои работы понравились Жанне, да и сам я понимал, что хоть какой-то заработок нужен тебе. Но насчёт призового места -это увольте. Ты такой же участник, как и все.

– Вы меня не поняли, дядя-начал Влад-я рисовал свою семью, и я был счастлив в это мгновение. Мне сложно это объяснить. Считайте это своеобразным продолжением рода в творчестве.

Виктор Павлович усмехнулся сквозь густые, длинные усы и посмотрел сверкающим взглядом на Влада-вот загнул. Как бы это не вышло тебе боком. Ладно, грузи в машину свой "шедевр". -подумав, Виктор Павлович добавил – нейросети проиграть не стыдно. Стыдно думать, что не проиграешь нейросети.

Они доехали до места проведения конкурса. Виктор Павлович так и не взглянул на полотно.

В большом помещении с низкими потолками проводился конкурс " Кто кого" между художником-кодировщиком, известным Луи Де Вуколом, четырежды удостаивающегося призом "творец Немезиды», который противостоял художниками со всего города. Такие конкурсы давно проходят в каждом городе, но со временем люди привыкли к одному и тому же исходу битвы.

Обе стороны представляют свой вариант картины за три месяцы до конкурса. Такие большие сроки оставили как дань уважения старой живописной традиции.

Решение принимается тремя судьями. В их число входят братья Люк и Георгий Рээм-знаменитые критики, современной живописи из Дублина и Оливер Ханиф – немецкий иконописец, детство которого прошло на лугах Баварии в семье землепашца и учительницы. Братья Рээм всегда единогласно принимали решение, тогда как Оливер часто не был с ними согласен, после чего происходил долгий спор между ними.

Вукол уже победил одиннадцать претендентов, следующим был Владислав. На помосте уже стояла экран Луи. Публика была немногочисленная. Большинство были мужчинами за пятьдесят, интеллигентного вида. На рукавах нескольких были видны яркие пятна, другие же постоянно меняли во время конкурса.

Владислава никто не встречал аплодисментами. Обычно взгляд их был напряжён только в момент судейского решения.

–дорогие друзья! Следующий претендент на звание "творец Немезиды" Владислав Венчанов. Молодой художник написал семейный портретов нашего многоуважаемого Виктора Павловича Сухорукова.

Луи Де Вукол, пожалуйста, продемонстрируйте вашу работу в стиле семейного портрета. -говорил ведущий.

Луи Де Вукол был высоким, очень худым человеком лет 45. Своими длинными руками в белоснежной рубашке он резким движением откинул полотно с огромного экрана (снова дань уважения традиционному живописному конкурсу).

На публику глянула счастливая семья из двух родителей и трёх детей. Мужчина улыбался белоснежной улыбкой с небольшим желтым налётом на одном зубе, в домашнем халате и теплых, пушистых тапочках, он сидел за столом с газетой в руках и смотрел на свою жену. Трое детей -две девочки и мальчик,